Жизнь наградила меня. Людмила Штерн

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ же тощий и сутулый. Согнувшись, вошел он в палату и покидал в чемодан Салины шмотки. К нему подбежал пионервожатый.

      – Пусть Саля сперва позавтракает… и вы тоже.

      Будто не слыша его слов, Шустер-старший сделал сыну знак рукой, и они молча вышли, пересекли лагерь, футбольное поле и, не оглядываясь, направились на станцию.

      Лагерь наш принадлежал Академии наук, и попадали сюда, в основном, отпрыски случайно уцелевших или новоявленных ученых. Представьте себе, каких трудов и унижений стоило Салиному отцу, переплетчику Института огнеупоров, раздобыть для сына путевку. Это и пришло мне в голову, когда я, с зареванным лицом, топала на некотором отдалении от Шустеров по пустой проселочной дороге. Вероятно, я хотела попросить у Сали прощения, но в отрочестве мои представления о стыде, совести и чести сильно отличались от сегодняшних. И я не осмелилась подойти к ним.

      Вот Шустеры поднялись на платформу, и отец поставил чемодан. Наверное, он, наконец, заговорил. Я видела, как он ожесточенно размахивал руками, а потом ударил Салю по лицу. Но тут подошла электричка, и их слизнуло с платформы.

      А что же Митя? По канонам мировой литературы ему полагалось безумно влюбиться в барышню, из-за которой он так пострадал. Нам следовало прожить долгую счастливую жизнь и умереть в один день в окружении безутешных правнуков.

      Ничего подобного не произошло. Митя вернулся из больницы через неделю с зеленоватым фингалом под глазом и по-прежнему не обращал на меня никакого внимания. Моя же любовь горела синим пламенем. Я написала еще две оставшиеся без ответа записки, а на прощальном костре отозвала его в сторону и проблеяла, что хочу дружить с ним в Ленинграде. Митя откусил травинку и посмотрел на меня «долгим мерцающим взором».

      – Ты где в Ленинграде живешь?

      – На улице Достоевского.

      – А я на Кирочной. Тебе мама разрешает одной на трамвае ездить?

      – Нет, – честно призналась я. – А тебе?

      – Только во Дворец пионеров. – Он помолчал и добавил взрослую, странную фразу: – Таким образом, я полагаю, что вопрос, к сожалению, исчерпан.

      Прошли годы. Всевышний прихотливо распорядился нашими судьбами. Зинка Овсянникова, став студенткой Технологического института, разбилась насмерть на Памире. Бублик Бабанян окончил театральный и подвизался в Ленконцерте, лечась время от времени от алкоголизма. Игорь Кашкин взмыл в недосягаемые партийные сферы, а когда они иссякли, стал «новым русским». Саля Шустер в 1968 году получил шесть лет за протесты во время советского вторжения в Чехословакию. Сейчас он профессор математики в Хайфе.

      Однажды, перед самым отъездом в эмиграцию, промаявшись три часа в приемной ОВИРа на улице Желябова, я забежала в пирожковую «Минутка» на Невском. Передо мной в очереди стоял среднего роста мужчина в поношенном пальто и пыльном берете. Вот он повернул голову.

      – Простите, – сказала я, – вы никогда не бывали СКАЧАТЬ