Репортер. Юлиан Семенов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ этап между фабричными разгильдяями и требовательным покупателем, стопроцентная гарантия качества.

      Сержант ввел в комнату невысокого человека в бушлате; тупорылые башмаки, нога не по росту большая, сорок четвертый размер; советские джинсы с выпирающими коленками, заштопанный свитер домашней вязки (жена с ним развелась: «Будь он проклят, никогда не прощу того, что он сделал, детям ненависть завещаю и внукам»); лицо запоминающееся; серебряная седина – так некоторые женщины красятся, – подбородок с ямочкой, запавшие щеки и внимательные глаза прозрачно-зеленого цвета.

      – Вы Горенков Василий Пантелеевич? – спросил я, смутившись самого вопроса, слишком уж он был неравным, начальственным.

      – Я, – ответил Горенков, чуть усмехнувшись.

      – Меня прислали из газеты… Мы разбираемся с вашим делом… Я неделю работал в городской прокуратуре.

      – У вас сигареты нет? – перебил он меня. – Угостите, пожалуйста.

      Я протянул ему пачку «Явы», он закурил:

      – То, что там работал чужой, я понял позавчера: вызвал помощник прокурора, предложил пройти медицинское обследование, «мы вас сактируем»… У меня подозрение на туберкулез, есть основание выпустить… Но, как понимаете, я отсюда добром не выйду, только если лишат гражданства и вышлют…

      – Вас тут на какую работу поставили?

      – Лесоповал.

      – По профессии вы инженер-экономист?

      – По профессии я дурак. Знаете, что такое дурак? Думаете, глупый недоросль? Не-а. Дурак – это тот, кто верит в правду, в слова, произносимые с трибун, – вот что такое дурак. Когда эта профессия вымрет, мы погибнем. Окончательно. А пока еще в стране есть дураки, можно надеяться, что отчизна не развалится…

      …Мама часто рассказывает мне про отца; его арестовали в сорок девятом; раненого, осенью сорок первого взяли в плен, в концлагере он вступил в Сопротивление, ему поручили войти во власовскую Русскую освободительную армию, работал в их газетах, отступал вместе со штабом Власова в Прагу, там участвовал в его пленении, получил за это орден Красного Знамени, а в сорок девятом забрали как изменника родины… Его реабилитировали в пятьдесят четвертом, через год родился я, а когда мне исполнилось два, он умер от разрыва сердца; хоронили его с воинскими почестями, были речи и огромное количество венков. Когда я стал комсоргом в классе, а потом секретарем, мне приходилось часто выступать на встречах и конференциях. Сначала это все было в новинку, я волновался, подолгу писал конспекты речей, но потом пообвыкся, наработал несколько расхожих стереотипов и научился не заглядывать в бумажку – это особенно нравилось, поэтому на журфак меня рекомендовал горком комсомола. Весною семьдесят восьмого я писал курсовую; мама предложила устроить встречу с Надеждой Петровной, директором их библиотеки, – она и ветеран войны, и кандидат философии, и отец ее был участником штурма Зимнего, словом, кладезь СКАЧАТЬ