Александр I = старец Фёдор Кузьмич?. Г. Василич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я ему поручила сказать императору, если он его увидит, когда тот проснется, что я уже легла спать, так как уже поздно, и пожелала спокойной ночи Виллие. Действительно, он спал на канапе до полуночи и проснулся только, чтобы перейти на кровать.

      В субботу 7-го он пришел ко мне между 11 и 12 часами. Он сказал мне, что чувствует себя лучше: «Вчера, когда я сидел там, я испытывал какое-то крайне тягостное ощущение, и вечером, когда я просил вас оставить меня вследствие действия лекарства – это было не столько потому, ибо действие наступило только через двадцать минут, а потому, что я чувствовал какое-то смутное беспокойство, мне было стыдно, если бы меня увидели в таком состоянии: я не знал, куда мне деваться». Он согласился, что потом ему помогли; он был как всегда желт, но более весел. Мы занялись раковинами, которые я собрала; наконец он сказал, что я должна идти гулять, а он пойдет работать. Я уговаривала его не работать по стольку, что это ему повредило накануне. Он отвечал мне: «Это сделалось столь привычным для меня, что я не могу без этого обходиться, и я чувствую пустоту в голове, когда ничего не делаю; если я оставлю свой пост, то мне придется поглощать целые библиотеки, иначе я сойду с ума».

      Когда я возвратилась с прогулки, он прислал мне последнее письмо, приглашая меня присутствовать за его обедом. Я поспешила туда. Он ел суп с крупой и сухую кашу с бульоном. Он продолжал принимать слабительные средства; после своего скромного обеда он ходил по комнате, остановился около одного из комодов и привел в порядок пакеты с бумагами для отправки; но через некоторое время он мне сказал: «Вам нужно меня скоро оставить, ибо мое лекарство действует, мой желудок не удерживает ничего». Он отослал меня обедать.

      Между 3 и 4 часами он пришел ко мне и застал меня лежащей на диване, который он делал для меня и из которого я сделала себе кровать. Я ему сказала, что, собственно говоря, ему бы следовало лечь, а не мне, и приглашала его лечь, он сначала было поколебался, а потом сказал, что теперь же отправится лечь к себе. Мы немного побеседовали. Потом он поднялся и сказал: «Я пришел узнать, почему вы не отправились на прогулку, после обеда была такая хорошая погода». Я ему сказала, что дышала воздухом в окно и что я получила два удовольствия: слушать море и слышать звон прекрасного колокола греческой церкви Константина и Елены; я с таким увлечением описывала ему звон этого колокола, что он сказал мне с улыбкой: «Вот вы увидите, что вам так здесь понравится, что вы не сможете отсюда уехать». Около 7 часов он пригласил меня к себе.

      Я нашла его раздетым, в домашнем костюме, лежащим на диване. «Что это значит?» – спросила я. Он ответил мне, что его лекарство подействовало до охлаждения конечностей и боли в желудке, что он надел фланелевый бинт, и что Виллие предложил ему чашку чая, и что он чувствует себя хорошо. Он был весел, я принесла ему рисунок и план, который сделал с нашего дома Шарнеман для отсылки императрице-матери, он его рассмотрел, а также и объяснения, которые я сделала письменно, одобрял, критиковал СКАЧАТЬ