Берег мой ласковый. Павел Кренев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ цветному пространству. Казались они стадом овец, разгуливающих по небесным пажитям.

      Сенокосный народ, еще пару часов назад еле-еле принесший ноги с пожень, окончательно уставший, полуголодный, скрюченный тяжелым трудом, вдруг распрямился и поднял опять голову.

      Народ наконец огляделся вокруг. И оказалось, что кругом шумит и колышется цветной лес, бушует вечная природа, блестит всеми красками озеро и шебечут птицы. И что вот уже завтра всех ждут родные очаги, свои хозяйства с тяжелыми, но необходимыми и близкими сердцу заботами, где звенят детские голоса.

      Деревенский люд, нахлебавшийся свежей ухи, наевшийся ячменной каши, напившийся горячего чайку на брусничных, морошечных да клюквенных листочках, расселся вокруг костра на озерном бережку.

      И, как всегда в такие минуты, русскому человеку захотелось петь.

      Все вдруг, словно проснувшись, загалдели:

      – Ну-кось, ты, Онисьюшка, запой-ко давай чего-нинабудь, штебы сердечко проняло.

      – Веселенько давай, веселенько! – подхватили сидящие поодаль.

      Молодуха Онисья, первая запевала и деревенская красавица, поправила концы ситцевого цветастого платочка, разгладила их на груди… Распрямила плечики. Помолчала, оглянулась вокруг со смущенной улыбочкой, мол, не судите строго, ежели чего не так… Закрыла глаза и звонко и громко затянула:

      Не бела заря занимаичче,

      А то парень молодой разгуляичче

      На угори как да на угорышки…

      Она запевала, народ подхватывал. Все хотели попасть в такт, не у всех это получалось, потому что не все умели петь, у кого-то совсем не было голоса. Но после тяжелых сенокосных дней и ночей людям нужна была разрядка. И песня получилась громкой.

      Когда она закончилась, стали просить:

      – Ишше давай, женочка! Другу давай!

      – А каку таку?

      – А хоть бы и «косу оборочку» спой.

      Тут Онисья встала, подошла поближе к огню, к середине сцены. Подбоченилась. Одна рука на поясе, другая, с платочком, поднята над головой. И пошла приплясывать в маленьком круге, да напевать:

      Я стояла на угорочке,

      Сарафан с косой оборочкой,

      Сарафанчик раздуваичче,

      Ко мне милый приближаичче…

      Егорушко прижимался к материнскому боку, разморенный, уставший. Вокруг него сидели с раскрасневшимися лицами и громко распевали песни косари, раздухаренные веселой минуткой. Но шумное это разгулье его не возбуждало. Егорушку немилосердно клонило ко сну.

      – Мама, – сказал он, – пойду-ко я да лягу.

      – Поди-ко, дитятко, поди. Да и я к тебе скоро приду. Посижу только ишше маленько, послушаю женочек. Хорошо оне поют…

      – Я не в избу лягу седни, а в сено, на улицу… Можно мне?

      Мать понимала, что никакой угрозы для сына в этом нет.

      – Ложись-ложись. Да не бойсе тамогде, я ведь рядышком буду.

      И Егорко пошел в сено. Ему хотелось напоследок подышать воздухом пожни, которую он полюбил. Опираясь на колышек, по боковой подпоре влез он на ближний СКАЧАТЬ