Ласточкино гнездо. Валерия Вербинина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Вася, чтобы подбодрить Лёку, но она только потерянно вскинула на него глаза и отвернулась.

      Подошел Светляков, забрал бутылки нарзана и понес их режиссеру с оператором.

      «И вот он получается молодец, – мелькнуло в голове у помрежа, – а я вроде как и ни при чем».

      Видя, что Лёка не расположена с ним разговаривать, Вася увязался за ассистентом.

      – Саша, что сейчас снимать будем? – спросил Харитонов у помощника оператора.

      – Просто море, – ответил тот, пожимая плечами.

      Нольде покосился на неистовствовавшее солнце, тяжело вздохнул и снял жилет. В нескольких шагах от него торжествовал Володя Голлербах, выигравший пари. Федя тем временем уморительно разыграл короткую сценку совершенного отчаяния, закатывая глаза, заламывая руки и закрывая ладонями лицо. (Спор был на бутылку крымского вина.)

      – Саша, дощечку! – приказал Эдмунд Адамович.

      Но дощечка куда-то запропастилась, и Деревянко отправился ее искать. Оператор поглядел на море, прищурился – и какое-то новое выражение появилось на его лице.

      – Борис Иванович! – окликнул он режиссера.

      – Да?

      – Вы видите?

      – Что?

      Не отвечая, Эдмунд Адамович сделал несколько шагов вперед и вытянул руку, указывая направление. Недоумевающий режиссер подошел к нему и тоже стал смотреть на волны.

      – Какой-то лоскут, – наконец проговорил Борис, но голос его звучал неуверенно.

      – Нет, – твердо ответил оператор. – Это мертвое тело.

      – Утопленник? – вырвалось у собеседника.

      – Наверное, но ему там не место. Скажите милиции, пусть его вытащат, чтобы он не портил нам кадр.

      Эдмунд Адамович Нольде был кинематографистом до мозга костей, и, когда он находился на работе, никто и ничто в его представлении не имело права мешать ей. Именно поэтому Борис Винтер не стал указывать оператору, насколько неуместна его фраза, а лишь подозвал помрежа и объяснил ему, что надо сделать.

      Глава 2

      Литературные бездны

      Дайте мне чего-нибудь побольше и поядовитее…

Из фильма «Шахматная горячка», 1925 г.

      – Татьяна Андреевна!

      Тася обернулась.

      К ней шел уполномоченный кинофабрики Кауфман, который сопровождал съемочную группу и, как и подобает уполномоченному, следил за расходами и скучной бумажной отчетностью.

      При рождении Кауфмана нарекли Моисеем Соломоновичем, но с некоторых пор он стал зваться Матвеем Семеновичем.

      Впрочем, та эпоха видела и не такие метаморфозы имен, отчеств и даже фамилий, так что на происшедшие с Кауфманом изменения мало кто обратил внимание.

      – Вы уже знаете? – спросил Кауфман, пытливо вглядываясь в лицо жены режиссера.

      В светлых брюках, белых ботинках, толстовкеСКАЧАТЬ