Рехан. Цена предательства. Евгений Кенин

Чтение книги онлайн.

      Перед глазами проплыло бледное девичье лицо, на мгновение застлав раскалённую мушку, мелькающую в прорези целика. Видение было настолько неожиданным, а лицо настолько знакомым, что Пашка вздрогнул и дёрнулся. Прицел, ловящий очередную движущуюся точку в ущелье, сбился. Ставшие неверными руки послали короткую очередь куда-то в сторону. Безотказный АКС, возмутившись и выплюнув последние патроны из магазина, вообще замолк.

      Чертыхнулся и быстро сполз с насыпи. Увлёкшись, он подполз слишком высоко на холмике траншеи и мог представлять собой замечательную мишень для любого удачливого стрелка снизу. Не стоило так уж беспечно…

      Внезапно лицо вновь всплыло перед его взором. От неожиданности он вжался спиной в земляную насыпь, отчего за шиворот заношенного камуфляжа посыпались мелкие крошки сухой земли. Только что рукой не закрылся от посетившего его призрака.

      На худеньком, почти прозрачном лице ярко выделялись глаза – всё те же, живые, удивительного оттенка синие глаза, серьёзно, очень внимательно вглядывающиеся в самую глубь Пашкиной души. И видели они всё, каждую его мысль, легко считывали мятущиеся внутри живого тела эмоции.

      Засевшие в ущелье боевики, завязавшие с самого рассвета эту перестрелку, пока ничем особенным в военном искусстве не поражали. Размеренная стрельба перемежалась редкими взрывами на обеих сторонах. Военный лагерь огрызался интенсивней атакующих, высокомерно поливая огнём окрестности у подножия лагеря. Самих боевиков не было видно, лишь огоньки стрелкового оружия меняли своё местоположение, да стрекот выстрелов не затихал, даже не думал прекращаться. Те наверняка знали, что большая часть армейцев в это время на высоте отсутствует со всей приданной им бронетехникой и тяжёлым вооружением, поэтому уходить не спешили.

      В воздухе заметно вибрировало железо, а каждый разрыв, прозвучавший неподалёку, заставлял привычно вжиматься в землю. Очень высоко в прозрачном до синевы небе жарко насмехалось солнце над оголенными горами.

      Вот так глюк от жары, голода и опасности. Помотал головой, понял наверняка, что просто почудилось.

      Видение отрезвило Пашку, вывело из адреналинового состояния. Хмуро заправляя сдвоенный рожок, перемотанный изолентой, он прислушивался к почти позабытому, грызущему совесть чувству вины и бессилия.

      Да, если бы он мог вернуть тот вечер обратно…

      Внезапно лицо вновь всплыло перед его взором. От неожиданности он вжался спиной в земляную насыпь, отчего за шиворот заношенного камуфляжа посыпались мелкие крошки сухой земли. Только что рукой не закрылся от посетившего его призрака.

      На худеньком, почти прозрачном лице ярко выделялись глаза – всё те же, живые, удивительного оттенка синие глаза, серьёзно, очень внимательно вглядывающиеся в самую глубь Пашкиной души. И видели они всё, каждую его мысль, легко считывали мятущиеся внутри живого тела эмоции.

      Пашка сжал автомат так сильно, что кожа на костяшках кулаков натянулась и побелела даже сквозь въевшийся загар и замызганность. Хотел отвести взгляд – не получилось. Понял, что и не получится, бесполезно это. Собрался, вздохнул судорожно и прямо в них посмотрел, ожидая увидеть там всё, что угодно, вплоть до того моря ненависти и презрения, которые он, вне всякого сомнения, заслужил.

      Правда, ничего этого в глазах у неё там не было. Вообще там, кажется, ничего не было.

      Кроме бездонной глубины. И были в них ещё отблески непонятной жалости и вроде как лёгкого интереса, чему Пашка немало удивился – им уже очень давно никто не интересовался и не жалел. И даже не жалость, а нечто большее. Всё, что было в них, бездонных, так это одно лишь Сострадание, и отблеска которого не увидишь во взгляде живых.

      – Слушай, – голос её почти не изменился, всё тот же тембр и девичья мелодичность. Может, стал только глубже и раздавался не в воздухе, а прямо в голове солдата, минуя уши. Не слышно было бы такого голоска за стеной автоматической трескотни и хлопков гранатомётов.

      – Слушай, – сказала она, – сейчас я на твоём месте ушла бы во-он туда, – и показала глазами на ответвление окопа метрах в пятнадцати, где в это время управлялся со своим пулемётом Головастик, что-то крича в пылу боя в адрес родных противника.

      И всё исчезло. В уши ворвались все звуки этой реальности, что были приглушены в последнее мгновение. Сверху от разведчиков немыслимо оглушающе грохнул СПГ*, с шуршанием посылая снаряд в сторону ущелья. Слева за кустами зеленки все так же покрывали всех и вся сержанты Первый и Третий, для своих – Толян и Шкера, перемежая перлы родного языка с автоматными очередями. Где-то в соседнем окопе всё ещё заходился в захлёбывающемся крике раненый с первого СКАЧАТЬ