Александр II в любви и cупружестве. Любовные приключения императора. Николай Шахмагонов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ откроет коварство, разврат, сокрытые под личиною кроткой любезности. Тогда исчезнет торжество мнимое, и преступная прелестница будет жертвою несчастною своих замыслов!»

      Елена Алексеевна посмотрела на него с удивлением, и цесаревич, перехватив взгляд, сказал с улыбкой:

      – Удивлены? Бравый военный и вдруг понимает и способен прочувствовать такие строки?

      – Нет, нет, что вы?! – попыталась возразить девушка.

      – Не надо. Я же вижу и не обижаюсь. Просто мой воспитатель, мой главный, я бы сказал, учитель знаете кто? – и, не дожидаясь ответа, назвал: – Василий Андреевич Жуковский. Слышали о таком?

      – Еще бы…

      И прочитала…

      Ах! Не с нами обитает

      Гений чистой красоты;

      Лишь порой он навещает

      Нас с небесной высоты…

      Цесаревич улыбнулся и сказал:

      – Нет, нет. Тут не согласен. С нами обитает гений чистой красоты. С нами. Василий Андреевич мне говорил, что из этих его строк Пушкин взял в свое знаменитое стихотворение вот именно это. Помните: «Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты…» Вы, именно вы, милая Аленушка, гений чистой красоты.

      – Ну что вы, что вы?

      – Не спорьте, не спорьте…

      Цесаревич взял ее руку, поднес к губам и коснулся того места, где заканчивалась легкая перчатка.

      – Настоящий мужчина, – продолжил он, – обязан быть решительным, смелым, обязан быть властным, обязан уметь вести за собой в бой… Но он обязан чувствовать «гений чистой красоты», понимать прекрасное, владеть не только резким языком командным, но и языком изящной словесности.

      Он снова коснулся ее руки, полуобнял за талию.

      – Ой, нас, кажется, ищут, к нам идут.

      Шел граф Адлерберг. Больше никто не решался нарушить уединения цесаревича и прекрасной дочки хозяина имения. Но это уединение становилось уже, мягко говоря, слишком затянувшимся.

      – Да, да, граф! – кивнул цесаревич, упреждая какие-то слова, которые тот должен был произнести. – Мы идем. Что там?

      – Вечерний чай…

      – Ах, вечерний чай… Да, да… Мы сейчас. Еще пару минут.

      Цесаревич был в этом месте и в эти часы главным, самым главным. Он мог решать и делать, казалось, все, что его душе угодно. Но это только казалось. И он в значительной степени являлся пленником этикета – тех ограничений, которые придумали себе люди, чтобы сделать свою жизнь сложнее, скучнее и неинтереснее. Ограничения в «многомятежных человеческих хотениях» – любимая фраза Иоанна Грозного – необходимы, но важно, чтобы они исходили не от нарочитого «держать и не пущать», а из сердца, из души, порожденные не только знаниями порядков и правил, а воспитанием – правильным, назовем его патриархальным, – воспитанием, которое всегда выше образования, превращающегося в образованщину, если нет воспитания.

      Цесаревич Александр Николаевич с самого раннего детства демонстрировал свои образованность СКАЧАТЬ