Орлы Екатерины в любви и сражениях. Николай Шахмагонов

Чтение книги онлайн.

      Мирская слава только дым;

      Небесна истина священна

      Над гробом вопиет твоим:

      «О смертные! добро творите

      И души ваши освятите,

      Доколе не прешли сей свет;

      Без добрых дел блаженства нет».

      Это лучшая эпитафия делам Ивана Ивановича Бецкого и заслуженная оценка свершений его во имя России.

      Война его невеста, любовница, жена…

      Граф Пётр Александрович Румянцев-Задунайский «от дерзких младости забав» к женитьбе нежеланной, от первых блистательных ратных побед к великой военной школе, его именем названной.

      1. «Высечь сына-полковника и женить!»

      Сохранилось немало свидетельств того, что в детстве и отрочестве будущий полководец Пётр Александрович Румянцев был большим забиякой, ну а уж в юности – говорить страшно. Когда учился в Европе, от него дрожал весь Берлин, когда вернулся в Петербург – досталось и Петербургу.

      Весёлые компании, кутежи, забавы, ну и конечно ватаги представительниц прекрасного пола были там, где гулял молодой повеса, которого ещё в отроческие годы выгнали из кадетского корпуса за постоянные нарушения дисциплины.

      Впрочем, в те годы, когда Румянцеву пришлось покинуть кадетский корпус, императрица Елизавета Петровна не приняла всерьёз жалобы и обиды на забияку, ведь он был сыном любимца Петра Первого, адъютанта государева Александра Ивановича Румянцева. Его из корпуса выгнали, а императрица ему вместо укоров – первичный офицерский чин.

      Елизавета Петровна уважала Александра Ивановича, поручала ему серьёзные и ответственные задания.

      Вот и в тот год, с которого мы начинаем повествование, генерал-аншеф Румянцев находился далеко от столицы, нёс службу государеву, будучи полномочным представителем российского двора на конгрессе в Або. Он сумел склонить шведов к выгодному для России Абоскому мирному трактату (мирному договору), за что был пожалован графским титулом.

      А сын его, получивший по этому случаю чин полковника, не унимался. И вот однажды лопнуло терпение Елизаветы Петровны. Села она за стол свой рабочий, пролистала все давние уже письма и жалобы из Берлина и совсем свежие – из Петербурга. Подумала, подумала, да и повелела призвать к себе на беседу молодого Петра, названного родителями в честь её отца-императора.

      Отправился к молодому Румянцеву камердинер государыни. Нашёл юного полковника в кругу таких же, как он, повес – отпрысков известных фамилий.

      Весёлые женщины, игристое вино рекой.

      Но камердинер государыни – это не фунт изюма. Вышел к нему Пётр Румянцев. Мундир нараспашку, в руке бокал, в другой – бутылка шампанского.

      – Государыня призывает вас к себе. Завтра утром надлежит быть во дворце. – И он назвал время аудиенции.

      Елизавета Петровна благоразумно решила принять его поутру – ведь ввечеру он мог быть и не совсем готов к разговору серьёзному.

      – Буду… Буду в срок! – сказал Румянцев и протянул бокал.

      Камердинер вежливо поклонился и пошёл прочь.

      В компании взрыв восторга. В гвардии любили Елизавету СКАЧАТЬ