В тупике. Сестры. Викентий Вересаев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ что Россия, которую он же с такими муками создавал, не пустой звук. Нужно только продержаться, пока народ не отрезвеет.

      – Мы недавно расстреляли двух офицеров, которые собирались уйти, – сказал гусар.

      Вошел профессор с письмом.

      – А вы, Екатерина Ивановна, не напишете Мите?

      – Нет.

      Офицеры стали прощаться. Профессор предлагал им остаться переночевать, но они отказались. Гусар и артиллерист пошли взнуздать лошадь. Высокий задержался на террасе с Катею.

      – Вы знаете, такой ужас, такой кошмар! – говорил он. – Как мы до сих пор не сошли с ума!

      Катя украдкою быстро оглянулась и вдруг решительно спросила:

      – Скажите, вы хороши с Дмитрием Николаевичем?

      – Да.

      – Тогда вот что. Уговорите его, чтобы он ушел. И уходите сами. Как можно все это выносить за дело, в которое не веришь!

      Офицер медленно покачал головою.

      – Нет, ничего не стану говорить.

      И, не прощаясь, пошел к двуколке.

      Колеса загремели по каменистой дороге. В сухих сумерках из-за мыса поднимался красный месяц. Профессор взволнованно шагал по террасе, Наталья Сергеевна плакала. Катя горящими глазами глядела вдаль.

      – Господи, какие у этого рыжего глаза! Как пустые дырки! – Она нервно повела плечами. – Ой, какие тяжелые глаза! Да, он и пытать будет, и застрелит, если кто уйдет, – всё!

      Профессор растерянно усмехнулся.

      – Положение! Проваливаться куда-то в преисподнюю за дело совершенно чужое!

      – Я завтра отправлюсь к нему, уговорю его уйти, – сказала Катя.

      Профессор изумился.

      – Что вы говорите! На фронт! Да кто вас пропустит? И как вы доберетесь туда?

      Наталья Сергеевна радостно слушала.

      – Проберусь. Чего захочу, я всегда достигаю. Нельзя, нельзя ему там оставаться!

* * *

      Они говорили долго и горячо. Губы Дмитрия не улыбались всегдашнею его тайною улыбкою, глубоко в глазах была просветленная печаль и серьезность. Катя страстно старалась вложить в его безвольную душу все напряжение своей воли, но чувствовала, – крепкая стенка огораживает его душу, и этой стенки она не может пробить.

      А он держал в руках руку Кати, с тихою любовью смотрел на ее почерневшее от солнца лицо, осунувшееся от трудной дороги, на пыльные волосы…

      – Катя, может быть, нехорошо прямо говорить тебе все, что сейчас в душе…

      – Ну, именно все скажи, именно все!

      – Да, я все-таки скажу… Вот, ты мне говоришь: уйди. Скажем, я пошел бы на эту гадость, – бросить товарищей в беде. Ну а дальше? Куда уйти с тобою? Ведь красные меня либо расстреляют, либо мобилизуют, и я должен буду пойти с ними. Или скрываться, прятаться? Где? До каких пор? Папа тоже вот неуверенно говорит: «уходи». А когда спрошу: «куда?» – он начинает бегать глазами… Ужас в том, что выбора нет никакого. СКАЧАТЬ