Кочубей. Аркадий Первенцев

Чтение книги онлайн.

      Наталья лежала на полу, на соломенном матраце, прикрытая желтоватой простыней из грубой бязи. Лицо ее было бледно и прозрачно. В углу класса, отведенного раненой, громоздились парты, на стенах висели обрывки учебных плакатов, наивные гербарии школьников и убранные пыльной сухой зеленью небольшие портреты Пушкина и Гоголя. Окно было открыто. Во дворе школы чадила походная кухня. Бегали санитары в окровавленных халатах, на траве, под серебристыми тополями, вытянулась плотная шеренга трупов, и возле них десятка два спешенных казаков-кочубеевцев ели дыни, со смехом перекидываясь корками и дынной сердцевиной. Гоголь насмешливо поглядывал в окно, и ветерок шевелил мертвые листья, увенчавшие его голову.

      Возле Натальи сидели две старухи казачки. Когда Рой подошел, они встали и, шепча слова соболезнования, отошли.

      Рой присел возле раненой. Он чувствовал необъяснимую неловкость. Спрашивать о состоянии здоровья – глупо, рассказывать о бое – утомительно, и, вероятно, вот эти две старухи сообщили ей уже обо всем.

      – Поправляйтесь, – сказал он, – мы постараемся сносно обставить вам комнату… Кровать, белье, сиделок.

      Наталья повернула голову и указала глазами на тяжелую капитальную дверь. Стоны, болезненные крики и ругательства явственно доносились из-за нее.

      – Им лучше помогите. У меня и так присохнет, – прошептала Наталья и попросила: – Рыжего адъютанта больше не присылайте.

      – Вам что-нибудь надо? – поднимаясь, спросил Рой, все еще испытывая неловкость.

      – Кажись, ничего. Хотя… – Она приоткрыла глаза и оживилась: – Пришлите книжечку почитать. Только не толстую… с картинками… – Она немного подумала и несколько смущенно добавила: – Чего-нибудь про нас. Похожее. Берущее за сердце…

      Обходя лазарет и беседуя с бойцами, начальник штаба, будто невзначай, спросил доктора о Наталье.

      – Пустяки, – успокоил врач. – Бледная, желтая и так далее – от потери крови. Травма сама по себе невелика. Организм крепок, затянет быстро.

      Сорокин въехал в станицу уже к вечеру. Главком был в светло-серой черкеске и белой папахе. Под ним метался белоснежный полуараб, взятый из цирковой конюшни в городе Армавире. Главком въехал в Невинномысскую как победитель, и его личный оркестр, из серебряных труб, играл фанфарный кавалерийский марш. С главкомом были Гайченец, Одарюк, адъютант Гриненко и приближенные Сорокина: Рябов, Костяной, Кляшторный – эсеры-авантюристы, случайные люди в армии.

      Позади оркестра Щербина вел конвойную сотню, двести всадников, навербованных по особому отбору из полков, выведенных Сорокиным из-под Екатеринодара и Тихорецкой.

      – Молодец Кочубей, – снисходительно похвалил Сорокин нового комбрига, обсуждая операцию. – Кровь у него моя, а на полководца не похож. Мелковат.

      – Но, Иван Лукич, Кочубея любят бойцы, – осторожно сказал Одарюк.

      Сорокин СКАЧАТЬ