так. Но на моей партийной карьере будет поставлен крест. И вся моя жизнь рухнет. Ты будто сама не знаешь, что меня ждёт в этом случае». – «А я тебе говорю, плевать на карьеру. Зато у Кати будет будущее нормального человека. В конце концов, ты сможешь её взять в нашу семью. Если Ритольда захочет, конечно. Да и она… Кстати… Пусть обе у нас и живут». – «Ты, однако, архивеликодушна. Скажу, наконец. Давно хотел. Ты сама этот разговор пожелала. Поэтому вот что. Твоё великодушие может происходить из одного. Нет-нет. Я не могу тебя заподозрить в христианстве, где, по словам моей покойной матери, за ближнего душу отдают. Нет, этого я в тебе не вижу. Но вижу в тебе другое… – отец выдержал паузу. – «Я вижу в тебе РАВНОДУШИЕ. Это равнодушие – КО МНЕ. Тебе безразлично, кого я люблю. Тебя или – ЕЁ. Тогда ещё, когда перед свадьбой я тебе рассказал про Ритольду, уже тогда я всё понял. Тебе было всё равно. Ты спокойно согласилась на то, чтобы я женился на тебе, а не на Ритольде. И это при том, что ты уже знала, всё знала… Да. Ты не любила меня. Ты просто вышла замуж. Просто так. Ты человек без сердца. Ты живёшь в пустоте. Я даже не могу представить, умеешь ли ты думать. У тебя пустые глаза. У тебя нет лица. Ты …. Ты просто пустота!» – «А, оставь. Мне наплевать, что ты думаешь обо мне. А Катю, я уже сказала, мог бы и удочерить. Кстати. Если ты ещё перед свадьбой всё понял, что же решил-таки на мне, а не на Ритольде жениться? Почему из нас двоих выбрал не ту, которая тебя с детства любила, а меня? А я отвечу, я это хорошо понимаю, я вообще тебя хорошо понимаю. Ритольда была простой бабой без образования, обслуга. Она не блистала ни умом, ни манерами. В отличие от меня. Скажу без ложной скромности. Я блистала. И заметь, я всего добилась сама. И даже то, что выросла в детдоме, не помешало мне стать на ноги. И вот ты оказался перед выбором. Взять ту, простушку, или меня – с дипломом институтским, со знанием иностранных языков, умную, в конце концов! Не маловажны были и мои хорошие манеры, вкус к которым мне привили отнюдь не гувернантки, в детдоме вместо гувернанток тумаки и матюки, но я сама себе привила всё необходимое. Я не собиралась становиться кухаркой. Так что… Не стоит болтологией заниматься». – «Но всё же. Зачем же ты согласилась выйти за меня замуж?» – «Давай поставим точку. Я не собираюсь отчитываться ни в чём. Я давно поняла, что нельзя никому, даже мужу, открывать свою душу». – «У тебя нет души. Ты…» – «Давай поставим точку. А насчёт Кати подумай. По-моему, я тебе сказала здравую мысль».
Катя нам с Богданом – родная сестра! Я больше ничего не слышала. Мои ноги хотели танцевать и прыгать. Листья Африки качали мою голову, моя голова кружилась от радости. Я на цыпочках, босиком, с тапочками в руках, ушла. Я вырвалась в иное место, хорошо, когда в квартире много иных мест. Где можно скакать и корчить рожи, и смотреть на себя в зеркала, которых полно по всей квартире. И быть обезьяной из Африки, с дикими ужимками радости. Катя! У меня есть сестра! Катя и я! Мы – это родное, общее, близкое. Мы – счастье. Мы – дружба.
К Кате я была настолько привязана, что если не видела её
СКАЧАТЬ
