Не уходи. Анатолий Головков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ты остаешься, а я ухожу, это не всегда удача для нас обоих. Не обязательно благо, лишь перекресток. И стоит ли – во имя необозримых, неведомых перемен?

      Может быть, не переворачивать валун, и тут ему самое место?

      Не оставлять дом, что был дорог, – ибо некому будет заплакать по тебе. Не выдирать из нотного черновика страницу для гальюна.

      Стоит ли бросать в топку рукопись, если тебе или кому-то кажется неудачей. Разве, когда писал, не слышал голос? Или лгал, что слышал? Тогда заслужил, жги.

      Может быть, не нужно сходить по трапу, если не твой берег, хвататься за карабин, отворять любую дверь.

      Или наводить порядок на чердаке.

      Но что если вон тот хлам завещан именно тебе.

      Поздно потом свистеть в оба пальца на поле разора, никто не придет.

      Мои

      Шляпа

      Накануне Судного дня дед, глядя на мои чумазые щеки и рваные штаны, говорил: придется сказать правду. Мне и Всевышнему.

      И лил в таз хрустальную воду из кувшина: наклоняйтесь, сударь.

      Вода лилась по ушам и за шиворот.

      Какую правду, дедушка Берко?.. Ну, как же, майн тайерер (мой дорогой). Связался с Колей Петровым. Нашел себе идеал! Он же второгодник. Дерется с матерью. Трясет грушу старой тетушки Фиры, своих мало… А с кем мне дружить-то, дедушка?..

      Берко вытирал мою башку льняным рушником.

      А вот у Трахтенбергов! Такие мальчики! Такие катцеле (котики)! Кадик играет на скрипке! Леончик рисует! Почему ты с ними не дружишь?

      Эх, знал бы он, что как раз очень дружу! С этими «катцеле» мы давно спелись. Лазали по садам. Подбирали окурки у кино «Родина». Подсматривали через щелку, как моется домработница Неля. Собирали порох в лесу – то кругляшки с дырочками, то палочки – и бросали в костер для потехи.

      Кадик тоненьким голосом пел блатнягу за мороженое, а Лёнька разрисовывал заборы похабщиной.

      Но я не мог признаться в этом дедушке Берко. Я понимал, что он ничего не скажет Трахтенбергам, но сильно расстроится.

      Стрекотали цикады, и пахло табаками.

      На кухне бабушка уже укладывала в форму морковь, порезанную «свистульками», клюкву, чернослив и орехи. Вздыхала, что не достать апельсин. Дед поливал вишнёвым ликером, ставили запекать…

      А потом за домом в плетеном кресле под вишней рассказывал о Древнем Риме, цитировал Тацита по-латыни.

      И вот родня из местечка собиралась за столом. Просили друг у друга прощения. Я не понимал, за что. Я ждал цимес. А получив, растягивал удовольствие, вслушиваясь в идиш.

      Еще они говорили: «До встречи в Иерусалиме!»

      О моем великом деде наверняка записано в Книге жизни.

      Вот он вышагивает в натертых мелом парусиновых туфлях, льняном костюме и канотье по Гнивани, держа спину прямо, как лорд.

      Он СКАЧАТЬ