БЕЛОЕ и КРАСНОЕ. Белой акации гроздья…. Юрий Киселев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ мой, мамка ему и адрес дала. Он в Питере недавно, на Обуховском устроился. Да ты иди, Федь, иди, иди, я буду Андрей Николаича кормить.

      – Да нет, отчего ж, пусть… Я не голоден.

      – Да пора уж, ему рано вставать. – И она выразительно глянула на парня.

      – Шибко рано, – закивал он, улыбнувшись мне, и стал что-то искать на полу.

      Я зажег свет и поставил вешалку. Федор подобрал с пола картуз, помял в руках:

      – Ну, стало быть, это, Таисия, бывай. – И поглядел на меня. – Уж извиняйте нас.

      – За что ж извинять? – улыбнулся я. – Разве ж вы в чем виноваты?

      – Иди, иди, Федя, бывай. – Она легонько подтолкнула парня к дверям и, затворив за ним, виновато улыбнулась: – Вы уж не серчайте на меня, Андрей Николаич.

      – Помилуй, это я, мне следовало вперед позвонить. Я не думал, что ты не одна.

      Она вызывающе хмыкнула:

      – Что я, по-вашему, уродина? что у меня никого и быть не может.

      Я поглядел на нее:

      – Да нет, вовсе ты… А, а, а совсем даже напротив!

      Впервые я посмотрел на нее не как на прислугу и увидел, что она отнюдь недурна и старше-то на каких-то три года – в сентябре мне будет уже шестнадцать. Она чуть смутилась от моего нового взгляда, я понял, что она поняла, и покраснел.

      – Ну, не хотите кушать, давайте чай пить. С пирожным.

      От чая с пирожными я не отказался, хотя понимал, что пирожные предназначались не мне, но это вроде как мой трофей. Когда попили чай, она просительно сказала:

      – Андрей Николаич, вы уж про граммофон-то не сказывайте? Я только показать ему. А то Марисана осерчает и уволит меня. А мне мамке деньги в деревню…

      Я успокоил ее, что все останется между ними и, пожелав покойной ночи, ушел к себе. Перед тем как лечь, сорвал с календаря на 1914 год все не сорванные за летнюю практику листки, остановился перед 13 июля, подумал, что воскресенье еще не кончилось, срывать не стал, лег и сразу уснул.

      В понедельник я носился по магазинам, запасаясь пленкой и реактивами, чтобы взять в Гельсингфорс. На прошлый день рождения отец подарил мне аппарат «Kodak Brownie» на смену тому, что он назвал «шпионским». «Шпионский» теперь выглядел как комод и к тому же снимал на пластинки, а новый – на рулонную пленку. «Кодак» пользовался таким спросом, что американцы открыли в Питере пункты по зарядке и обработке пленки. Я делал все сам – и не потому даже, что услуги стоили безумных денег, а мне нравилось с этим возиться, как Петьке нравилось часами просиживать у тетки, слушая о политике.

      По совету Петьки, я (на случай, если с войной поставки прервутся) накупил всего на все деньги, что у меня имелись, оставив только на подарки для Гельсингфорса.

      Во вторник я поехал за подарками и в трамвае услыхал, что австрияки объявили Сербии СКАЧАТЬ