Мы были в этой жизни. Эдуард Говорушко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ же, всё же, всё же, как сказал поэт. Нужны были ещё высокопрофессиональные архитекторы, инженеры, металлические конструкции и другие новые строительные материалы, производство которых нужно было создавать заново, новые технологии, да и ещё много чего.

      Другое дело – поддерживать этот дворец в идеальном состоянии на протяжении многих лет, своевременно, как в авиации, проводить так называемые регламентные работы на почти новых самолётах, которые в профилактическом ремонте вроде бы и не нуждаются. Четверть века спустя я привёз поступать на геофак МГУ свою дочь Юлию. Снаружи здание выглядело как новенькое, внутри же всё обшарпано, давно просили обновления интерьеры аудиторий и мебель. Такое же грустное впечатление было и от некогда комфортных блоков в общежитии, – лучше бы и не заглядывал сюда.

      При первом же моём свидании с МГУ мне никак не верилось, что этот великолепный дворец науки каким-то образом может совместиться со мной, стеснительным деревенским тётюхой, краснеющим при обращении к нему с любым вопросом.

      Отец же, вроде бы немало повидавший, в том числе и не раз бывавший в Москве, восхищённо цокал и качал головой, а под конец первого экскурсионного дня сказал с нескрываемым сомнением в голосе:

      – Дай же Бог нашему телёнку да волка съесть!

      Подразумевалось, конечно, что телёнок – это я, а в какой-то мере и он сам, волк же – невероятная удача для меня в виде поступления в Московский государственный университет.

      Предъявив вместо паспорта справку – паспорта выпускникам сельских школ выдавали лишь при зачислении в вуз, чтобы не сбегали из деревни, – мы благополучно сдали документы в приёмную комиссию. Отец, помню, стоял в стороне, требуя от меня самостоятельности. А ещё помню, как умиляли членов приёмной комиссии имя-отчество абитуриента – Эдуард, видите ли, Лукич, да ещё и Говорушко, а также твёрдое белорусское «р» – «бяры дыравую трапку».

      И это доброе умиление вселяло надежду в нас обоих.

* * *

      Меня поселили в общежитие в Новых Черёмушках. Отец уехал в деревню, вручив мне пятьсот дореформенных рублей. Ещё тысячу дал тёте Клаве и наказал выдавать мне их по частям по мере расходования моих денег, чтобы осталось на обратную дорогу.

      А через два дня на три дня тётя Клава уехала к родственникам в Белоомут, посчитав, что пятисот рублей мне хватит по меньшей мере на неделю.

      Но какое вкусное было в Москве мороженое! На каждом углу – пломбир, эскимо, что-то невероятное в хрустящих вафельных кулёчках, только что изготовленное в ГУМе и ЦУМе.

      Я мороженое впервые попробовал в 16 лет. Его привезли из Рогачёва на кирмаш (церковная ярмарка) в Петров день. Вкуснотища необыкновенная, но московское мороженое – это нечто! Словом, в день – а в Москве тем летом стояла необыкновенная жара – я съедал по полтора килограмма холодной вкуснятины, и мои пятьсот рублей исчезли в три дня, остались лишь крохи СКАЧАТЬ