Самоосвобождающаяся Игра. Вадим Демчог

Чтение книги онлайн.

Из лекции, прочитанной Михаилом Чеховым в Голливуде в 1955 г. (Михаил Чехов. Об искусстве актера. «Искусство». 1986.) Известно, что учениками М.Чехова были такие голливудские актеры как: Мерлин Монро, Грегори Пэк, Юл Бриннер, Энтони Куин, Ли Страсберг, Роберт де Ниро, Ал Пачино, Харви Кейтель, и мн. др.

Имеются в виду размышления К.С. Станиславского о студии и студийности как основной ячейке, в которой живет и развивается актер. Студия, по его мнению, это начальный этап, где собираются люди, отдающие себе отчет в том, что вся жизнь человека – это его собственное творчество. Первое, чему должна научить актера студия, – это то, что все его творческие силы заключены в нем самом. (!!!) «Если рассмотреть систему Станиславского в целом, можно увидеть цельную, хорошо разработанную эзотерическую доктрину воспитания, поведения и достижения поставленных целей участника мистерий нашего времени. Упражнения для развития внимания, сосредоточения, свободы мышц сближают систему с известными методологиями восточных медитативных техник, особенно прописанных в буддизме. (…) Основным моментом в йоге можно считать творчество жизни. Именно творчество жизни заложено в знаменитой системе работы актера над ролью, известной как система Станиславского». (Дмитрий Жуков «Театр одного йога». Статья из журнала «Эгоист-generation» № 4/1. Дек./янв. 2001/2002.)

Альфред Щеголев «Ложная женщина. Невроз как внутренний театр личности» (Спб. Издательство «Речь». 2001).

C.G. Jung. Memories, Dreams, Reflections. (New York: G.P.Putnam’s Sons. 1976.)

136 Метамиф, в отличие от просто мифа, является мифом о внутреннем процессе, посредством которого создается миф и люди. «Будучи ребенком, человечество именно через игру в примитивные ритуалы организовывало свой быт, скрепляя необходимость добывания пропитания (охоту, земледелие, рыболовство, и т. д.) мифологической ритуальностью. В этом смысле, если в современном обществе нет ничего, во время чего происходит подпитка священной энергией, то это сообщество обречено на постепенное вымирание. Разные ритуальные образцы во все времена, включая карнавалы и театральные представления, во время которых человек уравновешивался священной, все объединяющей, энергией, энергией целостности, демонстрируют этот феномен». (Роберт Фулсон «Вымирающий ритуал»., СПб., из-дат. «Северные ворота» 1997)

Ричард Бэндлер и Джон Гриндер «Структура магии» (Спб. Издат. «Независимый проект». 2000).

Вольфганг Бауэр и Ирмтрауд Дюмотц «Энциклопедия символов» (М. «Крон-пресс». 2000).

Буддизм – если попытаться сжать смысл буддизма в несколько слов, то получится следующее – он фокусирует в себе знания о природе реальности и методы, развивающие осознанность действий, переживаний и мыслей, или, говоря христианским языком, «рост трезвости», внимательность к внешнему и внутреннему миру и взятие ответственности за все, что окружает, на себя, без перекладывания ее на волю богов или обстоятельств. И в этом смысле буддизм, несомненно, един с лучшими архетипами европейской культуры, с западными идеалами свободы и прав человека. Интересно, что будучи гораздо менее политичным, чем другие религии, буддизм легко находит себе «экологические ниши» в самых разных культурах. Мировая история уже знает пример единения европейской культуры с буддистской. Именно этим закончился эллинский мир. В основанных Александром Македонским городах-государствах на просторах центральной и средней Азии буддизм был одной из самых распространенных религий. Есть прекрасный пример греко-буддистского искусства Гандхары, (территории современного Афганистана и Пакистана, где две культуры – европейская и буддистская – слились и воссоединились). Известно, что в современном мире, интерес к буддизму увеличивается вместе с ростом благосостояния и степенью удовлетворенности материальными благами. При всей своей «опытной мистичности» буддизм также поразительно четок и логичен. Сегодня его не случайно называют религией программистов и компьютерщиков. Он действительно в большой мере распространяется, пожалуй, в наиболее образованных слоях общества. Основная сила буддизма в том, что он не предлагает своим последователям принимать что-либо просто на веру. Источник истины – практический опыт. Безусловно «вера» присутствует как одна из граней духовной практики и поведения буддиста, но она не является «камнем», на котором строится учение, не противопоставляется знанию и опыту. «Религия будущего будет космической религией. Она должна будет преодолеть представление о Боге как личности, а также избежать догм и теологии. Охватывая и природу, и дух, она будет основываться на религиозном чувстве, возникающем из переживания осмысляемого единства всех вещей – и природных, и духовных. Если и есть религия, которая сможет удовлетворять современным научным потребностям, – это буддизм». (Альберт Эйнштейн). Буддизм также крайне психологичен. Давно отмечается рост взаимных симпатий между современной психологией и буддистской дхармой. В отличие от многих религиозных систем и современной психологии, буддизм не программирует человека, а наоборот депрограммирует, ориентирует на позитивное мышление и создание положительного образа себя, никогда не культивирует в своих адептах чувства греховности и ничтожности, что является обычным для христианства, например. (По материалам статьи С.В. Рябова «Буддизм в Европе и глобализация». Internet.)

Перефразированное выражение из алхимии Сальвадора Дали: «…с помощью живописи надо делать золото. (…) Другими словами, пользоваться только золотом масел-медов, светом и золотым сечением…» Цитата из книги «50 магических секретов мастерства» (М. Издат. «Эксмо»., 2002)

Корни традиционной Алхимии уходят в дохристианские времена, в египетское, халдейское и эллинское сознание. Сам термин происходит от арабского слова Аль – Кем, (Черная Земля). Черной землей является плодородный темный ил, в изобилии поставляемый ежегодными разливами Нила. Когда римляне завоевали Египет, тайны Исиды перешли к неоплатоникам. Эту эпоху (II и III века христианства) можно считать временем зарождения Алхимии. Именно в это время были написаны первые трактаты, дошедшие до настоящего времени под именами: Останеса, Пелага, Синезиуса, Зосимы, Гермеса, Клеопатры и др. Один из самых известных «Хризопея Клеопатры или искусство делать Золото» из «Веницианского пергамента». После того, как варвары завоевали Европу, науки и искусства замерли, а тайные знания добровольно сдались в руки арабов. Такие мастера как Гебер, Авиценна, Разес, Альфидиус, Авензора и Джафар поставили изгнанницу, так сказать, на ноги. Самые известные трактаты: «Книга Царств» и «Двенадцать глав о науке знаменитого Камня». Затем, крестовые походы возвращают беглянку на родину, и у Алхимии появляются великие учителя: Алан де Лилль, Альберт Великий (Doktor Universalis), Жан де Менг, Роджер Бэкон, Фома Аквинский, Раймонд Луллий, чуть позже, в XIV–XV вв. – сэр Джордж Рипли, Пик де Мирандола, Томас Нортон, Бартоломей, Джон Ди, граф Бернар Тревизо, Николай Фламель, Василий Валентин, Исаак Голланд, Микаэль Майер, Кертан Гебер и др. По определению Р. Бэкона «…алхимия есть наука о том, как приготовить некий состав, или элексир, который, если прибавить его к металлам неблагородным, превратит их в совершенные металлы…» Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, (или Парацельс) в блистательной, бесстрашной манере, расширяет область воображаемых применений Философского Камня и заявляет, что в своей химической реторте может изготовить маленького живого человека, гомункула. В своем трактате «О природе вещей», фактически за пять веков до открытия и тщательной разработки технологий клонирования, этот сумасшедший экспериментатор говорит о том, что для этого нужно поместить в колбу расщепленные продукты физиологической деятельности человека, из которых он естественно происходит, и подвергнуть их легкому нагреванию. «Тогда, в присутствии некоторых других продуктов, и при благоприятном сочетании планет, в колбе поднимется легкий пар, который примет форму движущегося существа человеческого вида». И что особенно интересно, Парацельс заявляет, что «Он (этот искусственный человек) окажет своему творцу необыкновенные услуги». В традиции китайской алхимии, первенство в превращении металлов приписывается даосскому монаху Ко-Хонг, жившему при династии У, относимой к III веку нашей эры. Известно, что вместе со своим Философским Камнем (Таном) он клал в горн олово и превращал его в серебро, а серебро таким же образом в золото. В XVII веке Алхимия находится на пике своей славы. К этому времени относятся блистательные трактаты Ван Гельмонта, Бернарда де Пизе, Кроссе де ла Гомери, Джона Фредерика Гельвеция, Микаеля Сендивога. В это же время появляется общество розенкрейцеров, о котором до сих пор не знают ничего достоверного. В XVIII веке слава Алхимии начинает сходить на нет, уступая место более научной дисциплине – химии. На последователей тайных знаний смотрят уже как на сумасшедших, к которым относятся такие имена как: Пернети, Томас Чарнока, Лангле Дюфренуа, граф Сен-Жермен, граф Калиостро и Эттейла (деятельность которых крайне сомнительна). В наши дни Алхимии, в ее традиционном понимании, уже не существует, остался только интерес к ее истории. В XX веке Карл Густав Юнг возрождает интерес к опыту Алхимии, распаковывая ее ребусы в психологическом контексте. Вторя ему, в середине ХХ века, известный исследователь алхимии Израэль Регардье заявляет, что тайна алхимии заключается в том, что во время транса алхимик действительно может получать «демиургические силы» и непосредственно воздействовать на вещество в пробирке. Но самым существенным в этом процессе является именно психический, а не химический аспект. Итак, общеизвестно, что Алхимия связана с превращениями, и речь в ней идет о загадочной трансформации неблагородных металлов в благородные. Известно также, что процесс преобразования «prima materia» т. е. неблагородных составляющих в золото символизирует в Алхимии процесс психо-духовного развития человека. Цель – преодоление дуализма, или – союз противоположностей (Серы и Ртути; Мужского и Женского; Сознательного и Бессознательного; Внутреннего и Внешнего и т. д. и т. п.) Пытливый Дорн, например, в своих многочисленных высказываниях проводит прямую параллель между алхимической работой и морально-интеллектуальной трансформацией человека. То есть, «…работа (opus) и ее цель очень сильно зависят от ментального состояния алхимика». Как будет ясно из приведенной ниже методологии, в нетрадиционном, т. е. в метафорическом применении этого слова, я играю символами Алхимии в театрально-артистическом контексте, преодолевая двойственность между смотрящим и тем, на что, или на кого он смотрит.

Антонен Арто. (Цит. из книги: Андре Натаф «Мэтры Оккультизма» Спб. Издат. Академический проект» 2002)