Годы блокадные и не только. Живы, пока о них помнят. Натали Серебряная

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и корма, конечно), покупали самые дешевые и не нужные никому пластинки, разбивали их об угол стола и сдавали в утиль. Со справкой о сдаче утиля покупали уже модную пластинку, которую вечером крутили, собирая целую танцплощадку. Вкусы были достаточно известные. Песня-шлягер «Ах, С-а-аша, ты помнишь ночи наши, на берегу реки…». Незатейливые мелодии. Конечно, все знали и Зыкину, и Утесова, и Шаляпина, и Русланову. Как сформулировала бабушка уже в 60-е годы прошлого столетия, «жили весело» и в деревне и в городе. Эту пластинку слышала и я на том же патефоне. Потом она куда-то исчезла, а от патефона уже в 80-е годы остался только ящик. Наверное, молодой муж внучки соседки бабушки Олюшки, вдовы военнослужащего, имевшей «похоронку» на мужа, в отличии от бабушки, имевшей извещение о пропавшем без вести, заменил чье-то ржавое «нутро» на бабушкин без пользы лежащий «хром». Иголки для пластинок затачивали вручную всегда.

      Трамваи в городе ходили только до Обводного канала и бабушка даже держала некоторое время свою козу. На козе, как признался отец, читая стихи С. Маршака уже мне, катались, конечно, верхом. Не отрицал дед, что и на «колбасе» трамвайной катались, как в кино. Но надо понимать, что силы физические позволяли. Надо было быть очень глупыми, чтобы пытаться «кататься на лифте с внутренней стороны оградительной сетки в доме жилом «на руках», как мне рассказали уже в 70-е годы. «На слабо» ведутся мальчики, читающие добрые книжки и которым не объясняют, что жизнь человеческая дорогА, хотя паук в сказке об Иване Царевиче и загадывает загадку о ценностях, что, мол, самое дорогое. С третьей попытки Иван догадывается сказать «жизнь». Знаю об утонувшем в детском лагере мальчике от первого брака матери уже в 80-е годы, который, стараясь закалиться, как учил отчим, прыгал в воду на речке с плота-настила для купания, но без присмотра физрука, что никто не заметил, и, как оказалось, этот летний «бассейн» не имел дна (не восстановили после зимы), что и послужило причиной смерти. Сколько безответственных людей оказались в одном месте сразу! При нашей низкой рождаемости и без войны погиб ребёнок, как бы, несчастный случай. Никого даже серьезно не наказали, а ведь налицо предательство интересов Родины.

      Бабушка моя, Ефимия Фоминична, как назвал её поп, в первое причастие когда-то, ведь мама её иначе как Фишкой не называла, подрабатывала швеёй-надомницей на своей швейной машинке Зингер до ВОВ. Вспоминала, что складывала в корзину готовые изделия (детские платьица) и ставила утром на крыльце, а шофер грузовичка забирал и оставлял другую, с заготовками. Ничего не пропадало. Все деревянные части от этой машинки они сожгли в годы блокадные, машинку же взяла с собой в эвакуацию уже в 1943 году. Когда вернулась в Ленинград вместе со своей машинкой, то нашла чугунную станину и установила машинку обратно, но на другой столик и не стала придумывать никакие дверцы и ящички. Вот только защитный колпак ей сделали, наверное, СКАЧАТЬ