~ Манипулятор. Юлия Ковалькова

Чтение книги онлайн.

      «Диана, привет. Если у тебя на утро 7-ого нет никаких планов, то, может, сходим на утренник Юли?»

      Прикусив внутреннюю сторону щеки, я скрещиваю ноги и откидываюсь на спинку дивана, разглядывая письмо Лебедева в моем ноутбуке. Первая мысль, посетившая меня при виде его письма: я не должна была говорить его дочери, что я могу пойти на праздник. Вторая: я, видимо, навсегда разлюблю «Перекресток» и переключусь исключительно на «Биллу», расположенную рядом с домом. Но если серьезно, то я не знаю, что делать. «Ну зачем ты так, Лебедев?» – тоскливо думаю я, и это моё «зачем» заключает в себе гораздо больше смысла, чем может показаться на первый взгляд. К сожалению, за этим вопросом – «зачем?» – Вселенная, в которой просто нет света, лишь сумерки и тянущаяся фантомная боль внизу живота, которая иногда приходит ко мне по ночам. Целый мир, который уже невозможно вернуть. И который забыть нельзя.

      «К Юле на утренник…»

      У Лебедева есть дочь, похожая на него до безумия.

      Ш-ших. На мониторе, как обычно, по воскресеньям появляется черная заставка «Фейстайм» с белой короткой строчкой: «Панков» и двумя кнопками: «Ответить», «отбить». Я отвечаю, и на экран выплывает периметр типичной скандинавской квартиры: светлые стены, акварельный нью-арт (что-то абстрактное красно-синими пятнами в раме темного дерева и с надписью: «Stockholm»). Камера выхватывает кусок проема окна, за которым виден балкон (латунное ограждение и диван, предположительно из «ИКЕА»). Напротив – такой же безликий дом с розовым фасадом и окнами, выходящими на солнечную сторону. И на фоне всего этого улыбающаяся голова Панкова. У Лешки все те же игривые голубые глаза, та же русая шевелюра. Из нового только модно выбритые виски. Впрочем, ему идет. При этом на Панкове джинсовая куртка (то ли только пришел, то ли собирается уходить).

      – Hej1! Ну, что скажешь? – говорит Лешка так, будто мы виделись с ним минут сорок назад.

      – Да ничего, – пожимаю плечами. – Привет.

      – Нда? Это плохо, когда сказать нечего, кроме «преведа». Ну, что у тебя за неделю новенького произошло? – Лешка складывает на уровне подбородка длинные пальцы, на безымянном левой блестит кольцо. Панков по-прежнему носит золотой обруч, который я напялила на него в ЗАГСе.

      – Ты это из принципа не снимаешь, я не пойму? – Я оглядываю себя, поправляю верх домашнего платья.

      – Ты о кольце? – зачем-то уточняет Панков, хотя прекрасно знает, что я о нем. – Да привык, наверное. И Мила не возражает.

      Мила – это шведская девушка Леши, которая занимается морским правом, и с которой он живет последние полтора года. Она очень милая, эта Мила, если бы только не её вечный принцип: не заморачиваться. И видимо, эту фразу она повторяет Лешке, как мантру, вслух, каждый день, потому что Панков продолжает:

      – И кстати сказать, в отличие от тебя, в Европе этим как-то не заморачиваются. Ну носишь и носишь, как красную нитку на счастье. Или как фенечки на руке. – Лешка указывает глазами на свои кожаные браслеты. – А тебе не все равно, а?

      Я СКАЧАТЬ