Неосознанное наслаждение смертью. Виктор Мельников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      А новые лица всё прибывали и прибывали, пока баба Таня наяривала, воодушевлённая зрительской толпой.

      Кто-то запел.

      И каждый теперь нёс на общий стол всё, что мог принести. Кто-то закуску, а кто-то выпивку. И когда, казалось, уже нет места (стол, надо заметить, был не маленький), всё разложено и разлито, чтобы поднять первый тост, появилась Жанна. Она прервала игру аккордеона. Баба Таня потеряла аккорд, смолк голос певца, и воцарилась тишина…

      – Где хлеб, Эдя? – Жанна метала молнии.

      – Нету, – неуверенно ответил Эдик.

      – А деньги где?

      И тут баба Галя замечает, что на столе есть абсолютно всё, но никто не додумался принести хлеба.

      Она вмешивается в разговор двух супругов, один из которых готов разорвать в клочья другого, и говорит:

      – Жанна, хлеба нет даже у нас на столе. Ладно тебе… не хлебом единым…

      …Звучит аккордеон, баба Таня заглушает свою подругу музыкой. Кто-то толкает Жанну за стол, она присаживается, ей наливают вина. А Эдика просят, мол, говори, и он неохотно, но произносит первый тост:

      – Миру – мир, войны не нужно!

      Все его дружно поддерживают, аплодируют, выпивают.

      Сашка наливает себе ещё, не дожидаясь никого, снова шепчет Эдику на ухо:

      – Я думал, застолье рухнет, а тут всё только начинается.

      – Кончится у меня дома, когда останусь наедине с женой, – вздыхает Эдик. – Вечная борьба двух полов укрепляет иммунитет, хоть и расшатывает нервы… Налей-ка мне тоже, пока моя не смотрит… Как бы ни кастрировала она меня ночью, денег-то не осталось совсем.

      – Зачем ты ей нужен будешь, кастрированный?

      – Не знаю, Сашка. Вот ты, к примеру, никому не нужен, ты живёшь один. А я живу в паре, и мне кажется, что я тоже никому не нужен.

      Уже стемнело, и они, не прячась, выпили по третьей.

      Эдик закурил.

      – У нас, Сашка, не дом, а притон какой-то, а мы, каждый из нас, кто здесь живёт, тусклые огни, которые загораются на всю свою мощь только в момент всеобщего празднества. Давай за это выпьем, наливай, – и он обратился ко всем собравшимся: – За типичную ситуацию, за нетипичных женщин, за типичную Россию, за атипичную пневмонию – за всё хорошее и плохое, будем!

      – Будем! – поддержала баба Таня и заиграла туш.

      Пьянь

      – Витёк, с горла пить самогон могу, с горла пить водку – не могу. Не пить совсем?

      Воробьёв смотрел в мою сторону с надеждой. Его руки дрожали, щёки и веки отвисли. Запах дорого одеколона не скрывал вчерашнего перегара – наоборот, усиливал. Он верил, что я скажу ему последнюю его же фразу.

      Я ответил:

      – Как хочешь, Валера. Я умею по-всякому. Будешь?

      Рука потянулась к бутылке. Я отдал ему вожделенную жидкость, он снял пробку, глянул на меня, как в последний раз, и засадил полствола.

      – Знатный ты булдырь!

СКАЧАТЬ