Над серым озером огни. Женевский квартет. Осень. Евгения Луговая

Чтение книги онлайн.

      – Очень живо, мне понравились вопросы, которые ты задавал, – ободрила его Ева, не чувствуя привычной скованности, – такие умные. Правда, некоторые слова были даже слишком умными…

      Он махнул рукой чуть ли не с досадой, а потом все же улыбнулся. Она заметила какое-то пятно на внутренней стороне его ладони, похожее на ожог.

      – Это все Ирен, она невероятная, – он немного помолчал, словно давая ей время осознать его слова, попробовать их на вкус. – Говорят, ты теперь одна из нас? Я не успел прийти на прошлое собрание.

      Вблизи его голос оказался еще более размеренным и мелодичным, почти флегматичным. У Евы было немного опыта общения с флегматиками, обычно они усыпляли ее. Вся ее меланхолико-холерическая сущность бунтовала против анабиоза этого психотипа. Но сейчас эта медлительность почему-то приятно успокаивала ее.

      – Кто говорит? – смутилась она.

      – Пьетро. Он мой старый друг, – пояснил парень и наконец-то протянул ей руку, – а я Карлос.

      – Ева. Честно говоря, ты не похож на испанца, – она выразительно посмотрела на его волосы цвета взбитого масла.

      – Просто моя мать была шведкой, – усмехнулся Карлос, – но родился и жил я в Венесуэле. – Обычно я говорю новым знакомым, что это север Южной Америки и они путаются. Север и юг одновременно, понимаешь?

      Говорил он почти без акцента, так что его вполне можно было принять за местного. Она сказала ему об этом, и он признал, что много работал над произношением.

      – Иначе швейцарцы просто не принимают тебя всерьез.

      – Так их здесь почти и нет, – возразила она с улыбкой.

      – Там, где я работаю, почему-то предельная концентрация швейцарцев. Будто они сбежались туда со всей страны.

      Они как раз выбрались из зала и стояли под большим светящимся желто-зеленым рекламным экраном в холле. Она успела увидеть афишу, посвященную какому-то русскому пианисту.

      – Ты ведь русская? Я просто обожаю русских писателей, – неожиданно выпалил парень, и глаза его загорелись огнем, знакомым каждому книголюбу. – Я читал Толстого, Достоевского, Булгакова… Но особенно близок мне Тарковский, и отец, и сын. Ты только послушай это стихотворение! – воскликнул он, закрыл глаза и начал декламировать нараспев, проговаривая каждое слово и выдерживая необходимые паузы: