Культурологическое наследие Дмитрия Сергеевича Лихачёва. Светлана Рыжова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ превратить спор или литературную полемику в политические обвинения и обилие “доброхотов”, готовых сфабриковать такое обвинение, угнетали» [9, с. 100].

      Послевоенное время запомнилось Д. С. Лихачёву постоянными проработками. «Проработки 30–60-х годов входили в определенную систему уничтожения Добра, были в какой-то мере тенью показательных процессов конца 30-х годов и учитывали их “опыт”. Они были видом расправы с учеными, писателями, художниками, реставраторами, театральными работниками и прочей интеллигенцией» [39, с. 527]. Одной из задач публичных «проработок» было сломить непокорность, волю, стремление к собственному мнению. Дмитрий Сергеевич как высоко нравственная личность, сопереживая обвиненным товарищам, решался на выступления, противоречившие партийным установкам, по этой причине неоднократно сам был в роли «прорабатываемых». Очень хорошо раскрывает этот аспект ситуации С. С. Аверенцев. Он вспоминает, что неизменно встречал со стороны Д. Лихачёва постоянную готовность помочь ему в конфликтных ситуациях с официозной идеологией: «готовность эта была неутомимой, а в ряде ситуацией должна быть без преувеличения названа отважной. …и были случаи, когда я твердо знал, что единственным представителем академического мира, к которому мне можно обратиться, – это он, больше не к кому. А это наперед опровергает любые попытки тривиализировать его общественное поведение» [9, с. 177].

      Событиям того времени ученый уделял большое место в воспоминаниях. Объектом проработок стал сам Дмитрий Сергеевич и подготовленное им совместно с Я. С. Лурье издание «Послание Ивана Грозного», критике подвергались и руководитель сектора древнерусской литературы В. П. Адрианова-Перетц, и сам сектор. Дмитрий Сергеевич стремился тщательно документировать «аргументы» своих противников. Одним из опаснейших методологических обвинений для ученого в советскую эпоху было обвинение в объективизме. На обсуждениях отмечалось, что во всей серии «Литературных памятников» присутствует такой академический объективизм, который «смыкается с космополитизмом». О Лихачёве говорилось, что он – «последователь кадета Шахматова и сам буржуазный либерал». Д. С. Лихачёв и В. П. Адрианова-Перетц обвинялись в том, что «пригрели разоблаченного космополита Лурье». «Литературные памятники» сравнивались с «передачами Би Би Си».

      Даниил Гранин заметил, что судьбу Д. С. Лихачёва можно изобразить как цепь репрессий: «Одна несправедливость следует за другой. А кроме того, ужасы ленинградской блокады, эвакуации, семейные потери. Несчастья настигали его, но не они определяли его облик» [9, с. 382]. По мнению Д. Гранина, тяжкие испытания не лишили Д. С. Лихачёва благородства, напротив: «За многие годы нашего общения я не помню, чтобы он кого-то поносил, кому-то завидовал, льстил властям, искал компромиссов, даже во имя “интересов дела”» [9, с. 381].

      Избрание Д. С. Лихачёва в 1970 году действительным членом Академии наук СССР упрочило его положение в Пушкинском Доме. Он становится одним из самых СКАЧАТЬ