Пределы осуществления и защиты исключительного права патентообладателя. А. С. Ворожевич
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Пределы осуществления и защиты исключительного права патентообладателя - А. С. Ворожевич страница 7

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Функциональное назначение пределов осуществления субъективного права – пресечение ненадлежащих правореализационный моделей определяет форму их воплощения как запрет на определенные действия. В качестве рабочей гипотезы важно при этом отметить, что в отдельных случаях подобные пределы должны устанавливаться посредством не негативного обязывания правообладателя (ограничение возможностей по реализации права на собственные действия), а наделения правами в отношении объекта иных субъектов (ограничения возможности правообладателя требовать определенного поведения от других лиц). В последующем данный тезис будет раскрыт на основе исследования исключительного права патентообладателя и его пределов.

      Закрепленная ст. 10 ГК РФ система пределов осуществления гражданских прав изначально разрабатывалась применительно к злоупотреблению вещными и обязательственными правами[19]. Установленные в ее рамках основания и условия, а также средства пресечения действий правообладателя в полной мере отвечают особенностям форм осуществления таких прав, порождаемых ими конфликтов интересов.

      Во-первых, осуществление вещных и обязательственных прав в противоречии с их социальным назначением предполагает инициативные действия управомоченного субъекта, в отношении которых возможным является определить преследуемую субъектом цель и оценить ее с позиции субъективной добросовестности. Во-вторых, избрание правообладателем конкретной правореализационной модели способно воздействовать на интересы ограниченного круга лиц, актуализируя конфликт частных интересов[20]. Прямого вреда общественным интересам как признаваемым потребностям того или иного сообщества, представленного принципиально неограниченным кругом лиц, в сохранении благоприятных форм его жизнедеятельности[21] в таких случаях не причиняется. Конечно, если субъект реализует свое право в целях получения несправедливых преимуществ, он в известной мере дестабилизирует имущественный оборот, что противоречит публичным интересам. Вместе с тем такое влияние является косвенным.

      По общему правилу при столкновении интересов правообладателя и иных лиц приоритет отдается первому как действующему на основе гарантированного мерами государственного принуждения субъективного права. Ситуация меняется, когда избранная управомоченным субъектом правореализационная модель подчинена достижению противоречащих аксиолого-функциональным основам правовой системы последствий, в то время как интересы противопоставленных ему субъектов, напротив, соответствуют подобным ценностным ориентирам. В таком случае исходя из базового принципа справедливости приоритет должен отдаваться интересам последних. При этом субъективному праву должно быть отказано в защите. Таким образом, в основу квалификации правореализационной практики в сфере вещных и обязательственных правоотношений в качестве злоупотребления правом закономерно СКАЧАТЬ

<p>19</p>

Учитывая историю становления современного гражданского права, это неудивительно. Вступление в силу частей первой и четвертой ГК РФ разделяет период в 13 лет. На тот момент, когда разрабатывалась конструкция злоупотребления правом, в сфере интеллектуальной собственности не до конца были решены даже первоочередные задачи установления системы интеллектуальных прав и разработки эффективных механизмов их защиты.

<p>20</p>

Так, например, Верховный Суд республики Мордовия признал злоупотреблением правом обращение с требованием о вселении в квартиру трех граждан, обладающих по 1/12 доли в праве долевой собственности на двухкомнатную квартиру, к сособственнику, обладающему ¾ долями в общей собственности. Как было констатировано судом, «реального намерения изменить место жительства истцы не имеют, а их обращение в суд связано с намерением получить с ответчика компенсацию за доли в квартире». Реализация истцами принадлежащих им прав была сопряжена с причинением вреда конкретному сособственнику. Интересов каких-либо иных участников гражданских правоотношений, равным образом как и общества в целом, действия правообладателей не затрагивали (Апелляционное определение Верховного суда Республики Мордовия от 3 июля 2014 г. по делу № 33-1037/2014).

В рамках обязательственных правоотношений кредитор обладает прежде всего правом на чужие действия. Реализуя подобную правовую возможность, он оказывает воздействие непосредственно на сферу интересов должника. В соответствии с этим можно предположить, что если заведомо недобросовестное поведение имеет место со стороны одного из контрагентов, вред в таком случае будет причинен интересам другого участника сделки.

Так, в судебной практике злоупотреблением правом в сфере договорных правоотношений признавались, в частности, оспаривание страховой компанией действительности договора страхования как не соответствующего закону, при учете, что данный договор был заключен на предложенных компанией условиях (Постановление Президиума ВАС РФ от 13 апреля 2010 г. № 16996/09 по делу № А43-27008/200839-731), перевод прав и обязанностей на нового арендатора в целях избежания договорной ответственности или иных неблагоприятных последствий, связанных с неисполнением или ненадлежащим исполнением договора аренды предыдущим арендатором (Постановление Президиума ВАС РФ от 1 октября 2013 г. № 3914/13 по делу № А06-7751/2010). Пределы осуществления субъективного права в рассматриваемом аспекте служат восстановлению баланса интересов сторон сделки при попытке одной из них получить несправедливые преимущества в ходе исполнения договора или при оспаривании его действительности.

Конечно, иногда осуществление обязательственных прав может привести к нарушению прав иных субъектов, не являющихся сторонами договора. Для этого, как правило, требуется проявление заведомой недобросовестности обеими сторонами сделки. Вместе с тем и в таком случае речь будет идти о нарушении интересов вполне определенных участников гражданских правоотношений. Так, в качестве злоупотреблений правами суды активно квалифицируют сделки, направленные на сокрытие имущества компанией-банкротом (Постановление Президиума ВАС РФ от 27 июля 2011 г. № 3990/11 по делу № А10-1176/2010), сокращение конкурсной массы, искусственное увеличение кредиторской задолженности (постановление Арбитражного суда Центрального округа от 1 октября 2014 г. по делу № А14-7299/2013). «Пострадавшей стороной» в такой ситуации признаются не контрагенты банкрота, которые, как правило, прекрасно осведомлены о целях заключаемой сделки, а кредиторы должника. Несмотря на то что последних у компании – банкрота, как правило, бывает несколько, они все равно четко определены. В данном случае можно говорить о наличии у них группового интереса, но не публичного.

<p>21</p>

О раскрытии категории «общественный интерес» см.: Яковлев В.Ф. О частном и публичном праве в правовой системе России. Выступление на научной конференции в Институте государства и права Российской академии наук (Москва, 31 марта 2000 г.); Он же. Правовое государство: вопросы формирования. М., 2012. С. 194.