Собрание сочинений. Том 4. 1964–1966. Аркадий и Борис Стругацкие

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ? – Он взглянул на паспорт в моей руке. – Прекрасное утро, не правда ли?

      Я протянул ему паспорт и поставил чемодан на белый барьер. Таможенник бегло пролистал страницы длинными осторожными пальцами. На нем был белый мундир с серебряными пуговицами и серебряными шнурами на плечах. Он отложил паспорт и коснулся кончиком пальца чемодана.

      – Забавно, – сказал он. – Чехол еще не высох. Трудно представить себе, что где-то может быть ненастье.

      – Да, у нас уже осень, – со вздохом сказал я, открывая чемодан.

      Таможенник сочувственно улыбнулся и рассеянно заглянул внутрь.

      – Под нашим солнцем невозможно представить себе осень, – сказал он. – Благодарю вас, вполне достаточно… Дождь, мокрые крыши, ветер…

      – А если под бельем у меня что-нибудь спрятано? – спросил я. Не люблю разговоров о погоде.

      Он от души рассмеялся.

      – Пустая формальность, – сказал он. – Традиция. Если угодно, условный рефлекс всех таможенников. – Он протянул мне лист плотной бумаги. – А вот и еще один условный рефлекс. Прочтите, это довольно необычно. И подпишите, если вас не затруднит.

      Я прочел. Это был закон об иммиграции, отпечатанный изящным курсивом на четырех языках. Иммиграция категорически запрещалась. Таможенник смотрел на меня.

      – Любопытно, не правда ли? – сказал он.

      – Во всяком случае, это интригует, – ответил я, доставая авторучку. – Где нужно расписаться?

      – Где и как угодно, – сказал таможенник. – Хоть поперек.

      Я расписался под русским текстом поперек строчки «С законом об иммиграции ознакомился (лась)».

      – Благодарю вас, – сказал таможенник, пряча бумагу в стол. – Теперь вы знаете практически все наши законы. И в течение всего срока… Сколько вы у нас пробудете?

      Я пожал плечами.

      – Трудно сказать заранее. Как пойдет работа.

      – Скажем, месяц?

      – Да, пожалуй. Пусть будет месяц.

      – И в течение всего этого месяца… – Он наклонился, делая какую-то пометку в паспорте. – В течение всего этого месяца вам не понадобятся больше никакие законы. – Он протянул мне паспорт. – Я уже не говорю о том, что вы можете продлить ваше пребывание у нас на любой разумный срок. А пока пусть будет тридцать дней. Если вам захочется побыть еще, зайдете шестнадцатого мая в полицию, уплатите доллар… У вас ведь есть доллары?

      – Да.

      – Вот и прекрасно. Причем совсем не обязательно именно доллар. У нас принимают любую валюту. Рубли, фунты, крузейро…

      – У меня нет крузейро, – сказал я. – У меня только доллары, рубли и несколько английских фунтов. Это вас устроит?

      – Несомненно. Кстати, чтобы не забыть. Внесите, пожалуйста, девяносто долларов семьдесят два цента.

      – С удовольствием, – сказал я. – А зачем?

      – Так уж принято. В обеспечение минимума потребностей. К нам еще ни разу не приезжал человек, не имеющий каких-нибудь потребностей.

      Я отсчитал девяносто один доллар, и он, не садясь, принялся выписывать квитанцию. От неудобной позы шея его налилась малиновой кровью. Я огляделся. Белый барьер тянулся вдоль всего павильона. По ту сторону барьера радушно улыбались, смеялись, что-то доверительно объясняли таможенные чиновники. По эту сторону нетерпеливо переминались, щелкали замками чемоданов, возбужденно оглядывались пестрые пассажиры. Всю дорогу они лихорадочно листали рекламные проспекты, шумно строили всевозможные планы, тайно и явно предвкушали сладкие денечки и теперь жаждали поскорее преодолеть белый барьер – томные лондонские клерки и их спортивного вида невесты, бесцеремонные оклахомские фермеры в ярких рубашках навыпуск, широких штанах до колен и сандалиях на босу ногу, туринские рабочие со своими румяными женами и многочисленными детьми, мелкие партийные боссы из Аргентины, финские лесорубы с деликатно притушенными трубочками в зубах, венгерские баскетболистки, иранские студенты, черные профсоюзные деятели из Замбии…

      Таможенник вручил мне квитанцию и отсчитал двадцать восемь центов сдачи.

      – Вот и все формальности. Надеюсь, я не слишком задержал вас. Желаю вам приятно провести время.

      – Спасибо, – сказал я и взял чемодан.

      Таможенник смотрел на меня, слегка склонив набок гладкое улыбающееся лицо.

      – Через этот турникет, прошу вас, – сказал он. – До свидания. Позвольте еще раз пожелать вам всего хорошего.

      Я вышел на площадь вслед за итальянской парой с четырьмя детьми и двумя механическими носильщиками.

      Солнце стояло высоко над сизыми горами. СКАЧАТЬ