Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа. Дарья Волкова

Чтение книги онлайн.

      – В Склифе, – а почему бы и нет?

      – Хочешь, я подвезу тебя туда?

      Час от часу не легче. Что ж ты внезапно сердобольная-то такая, Дульсинея?

      – Сейчас? Меня туда не пустят – поздно уже.

      – Да? – гладкий лоб перерезали морщинки. – Честно говоря, я не знаю, какие там часы приема. Если отвезли в Москву… давай верить, что все будет хорошо. Она у тебя по характеру какая? Боец?

      Все чудесатее и чудесатее. Самое чудесатое, что ответы выходили честными – насколько это возможно в сложившейся ситуации.

      – Она у нас по характеру командир. Атаман. Генерал.

      – Это хорошо… хорошо… – потом опять надолго замолчала, смотрела перед собой и легко барабанила пальцами по рулю. Тобольцев вдруг понял, что даже догадаться не может, о чем она думает. И что ответит на его возмутительно наглый подкат. А Дуня выдохнула. – Хорошо, переночуешь вместе с саженцами. И мы расходимся.

      О-фи-геть. Получилось. Да еще так легко. А ты рисковая, Дульсинея.

      – Спасибо! – это он сказал вполне искренне. Но не удержался от провокации: – А «переночуешь вместе с саженцами» – это же не значит, что в багажнике? А то я и в салон-то еле влез, что уж говорить о багажнике.

      – Саженцы не будут ночевать в машине. Это же молодильные яблоки – как можно их оставить в багажнике?

      Тобольцев все никак не мог прийти в себя от того, что она так легко согласилась пустить к себе на ночь человека, которого знает чуть более суток. А может быть, не только переночевать, но и… Да нет. Не может быть. Там же есть Илюша, по которому она скучает и целует. Да какая ему разница? Своей цели Иван достиг, и теперь можно расслабиться и ждать, когда они доберутся до ее квартиры. Тихо и спокойно ждать. Угу, как же. «Тихо и спокойно» – это не про Тобольцева.

      – Как я рад. За саженцы и за себя лично. Обещаю вести себя прилично, опускать за собой сиденье в туалете и не петь в душе. И вот, – достал из рюкзака права. – Я же обещал. Держи.

      Потому что ему немного, но стало стыдно за свое вранье. За то, что она поверила. Поэтому получи свои права, Дульсинея. В качестве компенсации.

      – Ты великодушен, – она сунула права в сумочку, словно бы и не удивившись. – Осталось только выбраться из затора.

      Тем временем на город спустились сумерки. Поток машин сдерживали ремонтные работы, которые начинались в вечернюю пору. Когда они миновали строящуюся развязку, ехать стало веселее. Но Дуня утомилась, он это видел, и была молчалива. Наконец она припарковала машину около супермаркета:

      – У меня дома нечего есть. Надо хотя бы хлеба купить.

      Еще и хозяйственная! В животе у Тобольцева согласно заурчало.

      – И колбасы! И яиц. И печенья к чаю. И бутылку коньяка.

      – Думаю, коньяк – лишнее. Тебе завтра в больницу утром, а мне на работу. Так что – колбасы и печенья.

      Она выглядела усталой, отвечала вяло. Да и верно – за плечами долгий день за рулем, который сам Иван провел комфортнее – в пассажирском СКАЧАТЬ