Эфирное время. Владимир Крупин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вопрошал я. – Есть вина государства? Есть! Но прежде всего и наша! Вы – русские мужчины. Вам ли пить? И чтобы семья! И чтобы с кем венчаться, с тем кончаться.

      Мужчина, видимо музыкант, усилил звуки своего голоса:

      – Аристотель изрёк: хотите крепкое государство – контролируйте музыку!

      – Какой Аристотель! Это же Платон, книга «О государстве».

      Аркаша вновь задалбливал стихами:

      Я тихонько с печки слез, взял я ножик и обрез.

      Мне навстречу Севастьян, он такой же, из крестьян.

      Много дел у нас чуть свет: жгём читальню и комбед.

      – Не жгём, грамотей, а жжём! – поправил лежачий поэт в очках.

      – Главное – набрать объём, – гудел мне на ухо скульптор. – А сколько моих бюстов в доме мочёных и в музее развалюции, при желании можно атрибутировать.

      – А меня батюшка спрашивает, – вскидывалась внезапно вернувшаяся женщина, – почему ты не была на службе, Людмила? Я отвечаю: я вино вкушала, батюшка. – Слово «вкушала» ей очень нравилось.

      – Давайте общий разговор вкушать, – предложил я. – Вот чем вы объясните синдром теперешнего безразличия к судьбе Отечества?

      Кто-то поднял голову:

      – Это не безразличие, это необъяснимое качество русского народа. России некуда спешить, она единственная живёт по-человечески. Остальные бегут, бегут и бегут и исчезают. Хоронят себя в своей жадности и суете.

      – Слышали? – восхищённо возопил я. – Все слышали? Кто это сказал?

      – Да это Ахрипов, – сообщили мне.

      – Ахрипов! Снимаю шляпу! Русскую идею ищут. Да идея любого народа появляется вместе с ним, иначе и народа нет. Приняли Православие – появилась Русь. За Русь!

      Такая здравица уничтожила остатки напитков, и я стал порываться в магазин, чтоб продолжать славить Русь, но мне доложили, что магазин погасил огни. Но так как есть проблемы труднорешаемые, есть долгорешаемые, но нерешаемых нет, то и эту разрешим, ибо в заснеженной ночи неутомимо работает самогонная фабрика. Правда, её владельцы, вот собаки, взвинтят по случаю новоселья цены. Но это меня не устрашило. Помахивая ассигнацией, вопросил:

      – Чьи ноги? Сам бы, как Ванька Жуков, побежал, дороги не знаю.

      Оказалось, что знает только Аркаша.

      – Вперёд, усталая пехота! – велели ему.

      Половина бойцов уже полегла на мои половицы. Тела их раздвинули, сделав проход к дверям. Я вспомнил о печке и подтопке. Всё в них прогорело. Закрыл трубу.

      – Не могу понять успеха песни про атамана, с которым любо жить, – рассуждал музыкант. – Порубанные, пострелянные люди. А жаль кого? Буланого коня? Музыка заказачена. Или завывания Оболенского и Голицына по поводу того, что не они, а комиссары «девочек ихних ведут в кабинет». Девочек не поделили. Всего-то?

      Вернулся Аркаша с трехлитровой бутылкой мутной жидкости и со словами:

      – Там у них радио настроено на Москву. В Москве семь миллионов мигрантов. Это кто? СКАЧАТЬ