(Ре)АнИмАтОр пришельцев. Максим Салтыков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дымного, безумного заката.

      Туман облизывает снежные холмы

      и шепчет:

      «что стоишь???

      (..а дальше – матом)».

      Бестиарий

      Перебираю выстроившийся в круг,

      ставший ручным и беспомощным,

      бестиарий –

      теплый ещё, киммерийца молочный зуб,

      с вольницы крымской на север сбежавший парией.

      Две или три плащани́цы степных стрекоз –

      спутавшиеся души небесных тварей

      гладит смычок саранчи, голубая кость.

      Остывает куриный бог, обращаясь в камень.

      Танго трофейным в рапане застрял прибой,

      выгорел фантик, подцепленный на бульваре –

      в нём, обезглавлен, летит махаон домой,

      как астронавт в тускнеющем саркофаге.

      Мои обереги, хранившие берега,

      сняты, будто с утопленника в "нуа́ре".

      Покидают язык обезвоженные слова,

      уснув в Судаке, просыпаются в Нарьян-Маре.

      Беженцев табор, нелепый в чужом снегу,

      В пестром тряпье из ложных воспоминаний.

      Листья сгребают.

      Снова в моем саду-

      осень разбила игрушечный колумбарий.

      Дворник

      Медовым мякишем ворочается время

      под языком дворняги.

      Снег скрипит

      под сапогом.

      Ржавеющее семя.

      Каналов лезвия.

      Пустых небес карбид.

      Тускнеет фонарей изюм январский.

      Елей течёт из окон, из дверей -

      мороз-канатоходец пал на царство,

      сорвавшись

      из-под куполо́в церквей.

      Зажмурились от снегирей рябины,

      и дворник,

      приложив топор к губам,

      прищурился.

      Из-под снегов мякины,

      обуглившийся,

      полыхает храм.

      Индейский велосипед

      Велосипед гудит упруго – полной грудью.

      По лужам медью – скачет воробей,

      и ключ поёт своей скрипичной ртутью

      приоткрывая на мгновенье дверь

      над пропастью степной –

      безумный синий

      зрачок темнеет летнего дождя

      с неясным профилем застывшим посредине

      последнего индейского вождя.

      В кольце

      Мы – запертые заживо в кольце -

      чешуйки речи в мёртвом языке,

      Мы – в катакомбах первых христиан -

      кузнечики подобные богам.

      Стрекочет кровь рисунок свой под кожей,

      восьмёркой тянет сердце в два конца.

      Мы – след от колеса в пыли дорожной,

      и тоньше волоса -

      рассвета СКАЧАТЬ