Проклятый род. Иван Сергеевич Рукавишников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сегодняшним новым испуганный, вчерашнее возрождает, вечернее.

      «И пусть оно, вчерашнее, ныне расцветет уже».

      И сказал:

      – А ты меня полюбила?

      – Кого же мне любить здесь? Вот я рада. Ты теперь хороший.

      И ревностью ли, чувством незнакомым, гордостью ли оттуда, оттуда, издалека идущей, сказал:

      – Меня, говоришь, любишь? Не меня любишь. От зверинца от нашего отвыкла. Любить тебе охота теперь. Три года ты без зверинца. Три года. Я вот немного дней, и то как новый. В Лазареве по летам отдыхал, правда. Да все же не то. Незримо – ха-ха – комендант всюду. Лошади да стройка. Стройка да лошади. А то сам нагрянет. Все вверх дном. А ты три года. Сердце у тебя стало человечье. Всех ты любишь. Вот и кикимору любишь. Ну, и меня любишь.

      Хлестал себя словами больно.

      – Что говоришь? Ведь брат ты мне.

      – А! Брат! Так ты меня так же, как Яшку, любишь?

      Губу прикусила. Брат от нее чуть отклонился, с цветов ковра не поднимаясь.

      – Да не то совсем. Я тебя и там, и в крепости, больше тех любила. Помнишь, из комнаты твоей меня Эмма гоняла.

      – Что крепость! Другая ты теперь. Новая ты совсем. Ведь не узнал тебя. Не узнал, а как будто нашел. Нашел чужую и полюбил. А ты не любишь…

      Шепотом обрывающимся договорил. И руки свои опять с ее руками милыми слил, душе прошептав:

      – Отдохни.

      – Витя, Витя! Зачем? Ведь говоришь и сам не веришь. Ну, пойди сюда, глупенький. Давай поцелуемся.

      И тихо-радостно Виктору и будто обидно: очень уж просто и не стыдясь сказала. И хотел было лицо к лицу ее милому, к склоняющемуся, не приближать, а так же вот у ног сидеть, и говорить-упрекать-жаловаться ласково. Но губы губ коснулись. И так поначалу обычно. Брат с сестрой поцеловались. Но вот поцелуй не обрывается. Голова Викторова на коленях сестры успокоенно-трепетно глаза закрыла, губами губ Надиных касаясь. Склоненная тихая Надя, алость губ проснувшихся губами сухими горячими чуя, сквозь веки опущенные сказку красную видит бездумно. И недвижно длят. И молча плывут по неизведанному. И боятся мыслить о конце мгновения.

      И уже задыхались короткими дыханиями, и уже дрожали губы.

      И потом, друг в друга глядя задумчиво и не стыдясь, меж долгими молчаниями простотою и любовностию говорили.

      – …Хорошо с тобой.

      – …Будем любить друг друга всегда.

      – …Да. Всегда.

      – …И не вернусь я больше в крепость, Надя. И в университет в этом году не поеду. С тобой здесь останусь. Год – куда ни шло.

      – А что там скажут?

      – Ну их! И не говори. Знаешь, не будем о зверинце никогда говорить. От этих разговоров душа как конюшня делается. Или как кабак. Или как черт знает что.

      – Конечно. Только, как же ты здесь останешься? Да тебе просто денег не вышлют больше. Или забыл?

      – Молчи. Не все же деньги. За его гроши в пояс ему кланяться! Мне с Яшкой по семьдесят пять рублей в месяц определил. Тоже не мильоны. Зарабатывают же люди как-нибудь. И я зарабатывать буду. И пошлю СКАЧАТЬ