Проклятый род. Иван Сергеевич Рукавишников

Чтение книги онлайн.

      И в гостинице Старых Ключей был силен Семен.

      Впервые. Впервые женские чары не убивали в нем могущего, жившего втайне от него самого и от молодой нелюбимой жены.

      Счастливою жизнью жил Семен краткий ли час, вечную ли вечность.

      Ко встрече Чудотворной опоздали. К проводам тоже. Утренне плакал Семен и не понимал души Раисы, в Боге жены своей.

      К вечеру дня догнали. Убоявшеюся душою слушал Семен монашеское:

      – За-ступ-ни-це у-серд-на-я, Ма-ти Го-спо-да Выш-ня-го.

      А жена брата спрашивала не раз, притворно-веселясь, о разном. И молчал. Ехали с молчащим ямщиком. Потом шли, к сияющему ковчегу не приближаясь.

      Шествует старуха-жизнь по берегу великой реки. Землю морозит, землю оживляет. Людей старит.

      Про город тот, над Волгой стоящий, давно-давно святой старец сказал, на камне сюда приплывший:

      – Дома каменные. Люди железные. За грехи людей город провалится.

      С той поры до той поры, в которую жили-живут почетные граждане, дети железного старика, все те люди, о коих святой говорил, перемерли. И дети их. И порушено много каменных домов. Но многие стоят, чуть переменивши лик свой в веках. Нерушимо стоят и стены, охранявшие древний город. От него, деревянно-русского, ничего не осталось, кроме малой церковки. Новое все. У крепостной стены бульвар. Близ старых деревьев – крепких – молодые чахнут, невзрачные липки.

      По стене крепостной, за зубцами противотатарскими, лицо свое и горб свой пряча от людей, гуляет-бродит Корнут-отрок. У старшей сестры в дому живет, у Любови. От учителей бегает, всячески сестру, решившую матерью ему быть, огорчает. Горб его жажде свободы его на пользу.

      – Больной он. Строгостью с ним нельзя.

      Огорчает Корнут свою стареющую в бездетности сестру, почитающую его за сына. Любит из дома убегать. Не знают – куда. А он по древней стене бродит, за крепостными зубцами от бульварных врагов прячется, куртку свою бархатную трет.

      Пошел однажды Доримедонт гулять. И не хотел, да пошел. Дома полы красили. Он в сад. В саду садовники да поденщицы дорожки выпалывают, песок насыпают. Некуда от людей уйти. Пуще всех эти поденщицы страшны. Подолы подтыкали, ногами босыми туда-сюда. Не терпит Доримедонт женщин живых. Страх на него нагоняют колдуньи-грабительницы. Помнит Новую Стройку. Куда идти? Думал-думал, стену крепостную вспомнил. Понизу здесь недалеко. Страшно идти. Но дошел.

      А! Вот она. Хорошо-то как! Травой камень пророс. Безлюдье. И уж женского пола несуразного здесь никак ожидать нельзя. Успокоенный, засмеялся. Повиделись там на реке струги вражеские. В бойнице притаился.

      – Ах, мушкет бы! Либо хоть самострел.

      Но сзади там, может, пешие? Быстро, чуткий, оборотился. Кто? Кто?

      – Корнут! Корнут! Наважденье!

      И бежал. И домой прибежав, наследил по новокрашенным полам всюду.

      – А оборотень-то позади меня хохотать, хохотать!..

      Няньке, СКАЧАТЬ