Матриум. Приветики, сестрицы!. Алекс Соловьев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ несколько часов, а то и целый день, и ничего с собой не поделаешь – интроверсия, самцовое начало и все такое. Потом мне рассказали, что это все из-за моего архоза. Суть в том, что пропадает желание кривляться, а от разговоров ни о чем тошнит. Не то, чтобы я замыкалась в себе, как какая-нибудь злобная бука, но ужасно неохота растрачивать себя попусту. Я, конечно, не считаю себя какой-то ценностью, но иногда со мной такое бывает. В детстве такое со мной случалось регулярно. Бывало, сижу среди подруг и молчу, как какая-нибудь рыба-капля. Им охота знать, что за муха меня укусила, а мне нечего ответить – молчу и все, только губы скривлю в ответ – вроде как ухмыльнусь – и ни гу-гу. На эту мою усмешку, кстати, даже Дашери западала. Ей нравилось, когда я так улыбаюсь, она меня даже подзадоривала: ну-ка, еще разок. Честное слово. И все допытывалась, как бы и ей это дело смоделировать, больно уж ей тоже хотелось научиться по-самцовому ухмыляться. Наверное, я себе льщу, но мне кажется, та моя необычная манера и подтолкнула Дашери к улыботворчеству. Правдая, она все равно не освоила мое фирменное лыби, хотя там, в принципе, все элементарно.

      Потом от всех этих гримас меня отучила наша воспиталка-этичка. Ее звали сестра Оттаха. Все считали ее чрезвычайно мудрой и потому боялись, хотя она никому не делала ничего дурного, а только хотела «поставить нам голову», чтобы мы умели нею думать. Это была кругленькая розовощекая кудряшка, всегда у нее улыбочка, а колючие глазки-пуговки вечно за тобой наблюдают. Нельзя сказать, что я ее жутко боялась, просто старалась лишний раз не пересекаться, – после ее моралей всегда становилось тошно на душе, честное слово. Так вот, эта самая сестра Оттаха как-то раз позвала меня к себе в кабинет и завела песню про то, что в последнее время со мной происходят не очень хорошие штуки, что, мол, она переживает, не заигралась ли я в одну игру. Я спросила, в какую еще игру, и тогда она мне говорит, что в каждой из нас два типа йецерары, один мы осознаем и боремся с ним, другой только чувствуем, но полностью познать не в состоянии, потому что он слишком глубоко. Этот второй тип йецерары особенно опасен, и весьма вероятно, что мое детское воображение зациклено именно на нем. А потом сестра Оттаха погладила меня и сказала, что когда я начинаю задумываться о чем-то скверном, то и лицо у меня делается несимпатичным и даже немного страшным. И особенно ее пугает моя ухмылка. Она все это говорила медленно, тихо, а сама все смотрит, смотрит… А потом она спросила, знаю ли я, кто так улыбался. Я сказала, что нет. Тогда она говорит – так улыбались грязные средневековые самцы, когда совращали прекрасных девушек, а ведь она – сестра Оттаха – меня так любит и хочет, чтобы я всегда была миленькой и привлекательной. Я сказала ей, нет-нет, госпожа Оттаха, ни о чем таком я не задумываюсь, все как всегда, честное слово, но она покачала головой и сказала, что мне надо быть осторожной, потому что я склонна обманывать. Она сказала, что даже те бучки, которые чересчур рьяно экспериментируют с телом и его отдельными частями, а таких у нас в гиназиуме СКАЧАТЬ