Запрещено для детей. Электрожурнал. Пятый-штрих номер. Виктор Дробек

Чтение книги онлайн.

      На одном фестивале поэзии

      Мне рассказали про столичную критикессу,

      Которая приехала в какой-то Когалым, страшно представить,

      С творческим вечером,

      Робкий молодой поэт принёс ей в подарок книгу, А вдруг прорецензируете,

      Но она руки за спину завела: «Детка, а вот не возьму; Если ваша книга хорошая, она сама до меня дойдёт».

      И мне помстилось, Что книга понимает это буквально: Собирает манатки

      И уходит от папы в столицу.

      Конечно, пешком.

      Идёт через Сибирь и Урал, С обязательной УПэШа-тусой в Челябе, Холодеет, худеет (ей на пользу), Растрёпанная, теряет стикеры-закладки,

      Сделанные для чтения на презентациях.

      Ковыляет за восемь тыщ километров

      К этой треклятой дуре, Венере русской критической словесности,

      Ненавидя её,

      Но понося при этом

      Своего молодого отца.

      Нелегально ночует в сельских библиотеках, Не брезгует букроссингом

      (Грех, конечно, но кто кинет камень),

      Избегает встреч с лакированными кирпичами Есенина

      (Выпущенными в серии «Русь читальная»),

      На берегу Волги пытается пересмотреть свой богатый внутренний мир,

      И тоскует: говно, какое же говно,

      Я заложница этой архаичной, спекулятивной силлабо-тоники, Кто меня ждёт?

      Кто любит?

      Ломоносов сраный наоборот, Даже на Флибусте не примут.

      И вот, Пройдя всю новую карту русской литературы, Стоптав снизу корешок

      Приходит в Москву и попадает сразу

      В довольно пыльную комнату,

      Где ей делает непристойные предложения

      Последний сборник Брянского Шиша: А не забацать ли нам общий альманашек страниц так на 69?

      Потом полное Чемоданова

      С избранным Витухновской

      И рукописным Лукомникова

      Начинают распахивать её наугад и расчитывать вслух, Хихикая что-то о транссибирской реалистической школе.

      Она от стыда вырывается и забивается

      Меж подозрительно тихих папок. А это стопка, Нанесённая в «Новый мир» самопальными авторами, И из стопки можно вернуться в старый мир

      Только через вспыхнувший в редакции пожар —

      То есть, дымом и пеплом в окна.

      В стопке она помирает дня через три,

      Но до последнего перебирает ножками (ножками?)

      Будто идёт к своей критикессе,

       И хватает губами (губами?) воздух,

      Но Воздух и Новый мир – это разные комнаты,

      Да и об Озоне тут не слыхали.

      …Она разложится через год абсолютно без запаха,

      Так что никто и не узнает о путешествии

      Из Когалыма в Москву.

      …А в соседнем, допустим, доме,

      Наша критикесса будет всё это время

      Попивать что-то тёплое,

      И говорить молодому сожителю,

       Видному культуртрегеру:

      Как же СКАЧАТЬ