Герой в преисподней: от мифа к Twin Peaks. Эссе. Дмитрий Николаевич Степанов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ женитьбой героя: «Франсион, будучи вынужден бросить свою холостую жизнь, стал человеком степенного и серьезного нрава, и никто не узнал бы в нем прежнего удальца».

      Поэт в страшном мире

      Если средневековые поэты открыли внутренний мир человека, творцы европейского романтизма придали ему статус второй реальности. Программное заявление Новалиса может быть отнесено ко всему романтизму в целом: «Мы грезим о странствиях по вселенной; разве же не в нас вселенная? Глубин своего духа мы не ведаем. Внутрь идет таинственный путь. В нас или нигде – вечность с ее мирами, Прошлое и Будущее». Для самих романтиков внутренний мир человека являлся, собственно, первой – более истинной и ценностной – реальностью. По словам Фридриха Шлегеля, тот, кто приобщился романтическому миропониманию, «живет только в незримом», для него «все зримое имеет лишь истину аллегории».

      Разумеется, не каждый человек способен жить в незримом. Подавляющее большинство людей даже не подозревает о нем. Только художник – будь то чародей, пророк, философ или поэт – способен, отрешившись от мира повседневности, приобщиться надмирному. Новалис был убежден: «Художник непременно трансцендентален». Ему вторил Фр. Шлегель: «Каждый художник – Деций, стать художником – значит посвятить себя подземным божествам. Лишь вдохновение гибели открывает смысл божественного творения. Лишь в средоточии смерти возжигается молния новой жизни».

      Странник над морем тумана. Картина Каспара Давида Фридриха. 1818 г. Символ европейского романтизма.

      Такими поэтическими – божественными или демоническими – натурами изображали романтики своих героев. Все они чужды обывательскому миру; одинокие странники («Выхожу один я на дорогу…»), они представляются чужими, безумными и преступными добропорядочным бюргерам. Все их мысли и чувства направлены на познание трансцендентного, сверхчувственного мира. Прекрасно передано это романтическое мироощущение в лирических строках Михаила Лермонтова:

      Творец из лучшего эфира

      Соткал живые струны их,

      Они не созданы для мира

      И мир был создан не для них!

      Причастность трансцендентному романтического героя выражалась романтиками через традиционный мотив «священного безумия». Одержимость героя иногда связывалась в романтизме с темой великой любви, как в творчестве трубадуров, но чаще трактовалось как знак приобщенности героя незримому. Так, Вильгельм Ваккенродер описывал своего героя композитора Иозефа Берлингера следующим образом: « Он всегда был одинок и молчалив и питался исключительно плодами своей фантазии; потому и отец считал его несколько странным и слабоумным». Герой романа Людвига Тика «Странствия Франца Штернбальда» размышлял о себе: «Уж не безумен ли я, а если СКАЧАТЬ