чем 24 часа. Воткнул в свою голову наушники, уставился в слегка запотевшее окно. Перрон, здание вокзала, алкаши под забором, отпивают остатки жидкости из своих бутылочек из пластика. 6 часов пути, конечно, я усну, но точно не сейчас. Мне не до этого. 40 минут назад я внедрил в себя крайний Long Island, он был явно лишним. Попросил чаю, покрепче с лимоном. Проводница такая обычная русская дура, лет 35, которая до 27 строила из себя королеву-пизду, а сейчас носит чаек таким вот мудилам, как я и трахается с ними, от скуки. Жопа такая большая, грань с целлюлитом, наверное, бюст потерял свои формы и сполз в район живота, а пахнет от нее освежителем воздуха, улыбается она мне зубом золотым. … Представьте, make love с ней в этом новом биотуалете? Да нет, я не об этом, я домой еду, полгода там не был. Друзья встретят, давно их не видел, знаете, как в той песне: «Я друзей не видал по полгода, я жены не видал никогда…». Пойду, покурю, в последнем вагоне еду, смотришь вдаль, а там дорога, везде дорога, тянется и тянется, не кончается, рельсы эти, пути расходятся. Женщины в оранжевых жилетках идут вдоль путей, я смотрю в окошечко, дым пускаю в потолок, вроде бы и курить запретили в поездах, но кому это указ? – Никому. Как же это так, нельзя и сигаретку вытянуть, под стук колес в тамбуре, что это за жизнь? «Я жизнь проебываю…» – из легких выпустив дым, сказал я вслух, благо, что в тамбуре кроме меня и моего одиночества никого не было, хотя, знаете, если бы и был кто-то, мне было бы все равно. Стоишь так вот, у окошка куришь, думаешь, а жизнь то идет, и даже мчится, пытаешься ты разглядеть рощу у пруда, а поезд едет, и не дает тебе этого сделать. Пытаешься ты вглядеться в глаза, а жизнь бежит, и глаза эти убегают, тебе бы остановиться, с ними остаться, но время идет, может и увидишь их еще, если жизнь твоя идет по кругу, по замкнутому кругу. Я написал пару работ, мне они даже понравились. Много чего было за это время, я приспособился к этой жизни, которую я выбрал для себя, но не привык, нет, я не когда не привыкну к жизни вне свободы.
Очень больно осознавать, сколько секунд, минут, дней, недель, я потерял в пустую, бесцельно.
Взаперти любил смотреть на закатное небо, сидя в курилке, вспоминаю свободу. Легкий ветерок доносил до меня запах жизни, которая шла там, за забором. Каков ее запах? – Шашлык из пластикового кафе напротив, выхлопные газы проезжавших по дороге авто, дешевые духи малолетних девиц, собравшихся куда-то торговать своей вагиной, пиво из стеклянных бутылок, крепкие сигареты, пыль, которая пропитана действием, движением. Да, тут за забором, с моей стороны, даже пыль, просто пыль, она не живая, и воздух, совсем другой, почему – то, он кажется мне «чище», наверное, потому, что он пустой. Я слушал. Слушал голоса, приятные разговоры girls, я представлял себе, как выглядят эти девочки, чьи голоса до меня доносились. Грубые разговоры работяг идущих с работы, грубые, но честные, самые настоящие, без фальши и пафоса, каких-то скрытых интриг и т. д. я такие люблю. Но вот, не так давно я понял, что мне тяжело общаться с людьми, которые меня окружают, да не знаю почему, в своем «до», я мог говорить с кем угодно и о чем угодно: «с олигархом о вратах в город богов, с водителем о нестабильности пары EUR/USD, с примерной девушкой о групповом сексе, с блядью о воспитании детей. Но сейчас, за эти полгода, я разучился строить диалог с человеком, нет, конечно, с интересными людьми я всегда найду о чем говорить,
СКАЧАТЬ
