В шаге от пропасти. Геннадий Ананьев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Большевистскую власть без огляда приняли здесь. Кто побогаче, знамо дело, насупились, но пока, слава богу, помалкивают. А дехкане, чабаны да мужики, что на земле сидят, те сразу быков да ослов в упряжь – и давай Пржевальского стаскивать. Генерал ить царев.

      – Что?! Уничтожили памятник?!

      – Не совладали. Крепок шибко, – ответил Василий безразлично, затем также безразлично спросил: – Жалко, что ль? Иль родственник?

      – Пржевальский – патриот России. Он – история России!

      – Кто ж его разберет… – все так же равнодушно ответил Василий. – Генерал он и есть генерал. Одного поля ягода.

      С простодушной искренностью было это молвлено, и именно от этой незлобивости, от этого полного безразличия оторопь взяла Богусловского. Как же так?! Отсечь пуповину – естественно, но как остаться без материнской груди, если грудь, и это тоже естественно, не родилась вместе с новорожденным, а была прежде. Что? Навышвыр ее? Пагубна позиция: «Кто ж его разберет…», пагубна непредвиденностью последствий. И Богусловский, горячась, и оттого не очень-то последовательно, но пылко и потому по-своему убедительно, принялся втолковывать, какую роль для России, для тех же киргизов, для староверов, что сгоняли к памятнику быков и ишаков, сыграл Пржевальский.

      – Нельзя же, поймите, стричь под одну гребенку крепостника-кровопийцу и величайшего русского ученого. Кощунственно это!..

      – Верно вроде бы все, если по-твоему рассудить. Только на митинге давеча нам иное сказывали: раз генерал, выходит, одна ему дорога – под корень.

      – Да кто посмел такое?!

      – Большевиком назвался. Из Пишпека. Из тех, которые грамотные, ученые. Что и ты говорил, только иначе как-то. Во вред, мол, все генеральские дела. В колонии, сказывал, собирался киргизов угнетать. А им, бедолагам, и без того податься некуда. Стригут, что овец. Под нулевку норовят.

      Это было выше понимания Богусловского. Он не мог поверить, чтобы просвещенный человек хулил Пржевальского. Такое мог делать только враг России. Только враг мог возбудить народ, играя на его справедливой ненависти к притеснителям и лихоимцам, против тех, для кого благо России и могущество ее были превыше всего, возбудить народ против своего же прошлого, против груди материнской.

      – Поймите же, обкрадывают вас! Духовно обкрадывают. Дети наши, внуки наши не найдут доброго слова для нас, если мы проведем запретную черту между прошлым, нынешним и будущим!

      – По мне, так: хватит на мой век рыбы в озере, тогда и детям останется.

      – Не тратьте попусту энергии, Иннокентий Семеонович, – вмешался в разговор Оккер. – Ну одного наставите, а что делать с тысячами, с сотнями тысяч? То-то.

      – Верно, – поняв по-своему Оккера, поддержал рыбак. – Чего безрыбью воду сквозь невода цедить. К ухе пора. Да с проводником сговориться.

      Уха была навариста, душиста, как всякая уха, сваренная из свежей рыбы, положенной без экономии. Воистину за уши не оттянешь. СКАЧАТЬ