Культурология. Дайджест №1 / 2016. Ирина Галинская
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Культурология. Дайджест №1 / 2016 - Ирина Галинская страница 16

СКАЧАТЬ порой он навещает

      Нас с небесной высоты;

      Он поспешен, как мечтанье,

      Как воздушный утра сон;

      Но в святом воспоминанье

      Неразлучен с сердцем он..!

      Чтоб о небе сердце знало,

      В темной области земной,

      Нам туда сквозь покрывало

      Он дает взглянуть порой…

      А когда нас покидает,

      В дар любви у нас в виду,

      В нашем небе зажигает

      Он прощальную звезду 118.

      Приписка в прозе (повторенная в письме к Гоголю) к этому стихотворению («Лалла Рук») заканчивается так:

      «И эта прощальная звезда на нашем небе есть знак того, что прекрасное было в нашей жизни, и вместо того, что оно не к нашей жизни принадлежит. Звезда на темном небе, – она не сойдет на землю, но утешительно сияет нам из дали и некоторым образом сближает нас с тем небом, с которого неподвижно нам светит. Жизнь наша есть ночь под звездным небом. Наша душа в лучшие минуты бытия открывает новые звезды, которые не дают и не должны давать полного света, но, украшая наше небо, знакомя с ним, служат в то же время и путеводителями по земле»119.

      Но тихо в сумраке ночей

      Он бродит

      И с неба темного очей

      Не сводит:

      Звезда знакомая там есть,

      Она к нему приносит весть 120.

      Как прилетевшее внезапно дуновенье

      От луга родины, где был когда-то цвет…

      Сие шепнувшее душе воспоминанье

      О милом радостном и скорбном старины…

      Какой для них язык?… 121

      Или еще так:

      …Часто на краю

      Небес, когда уж солнце село, видим

      Мы облака; из-за пурпурных ярко

      Выглядывают золотые, светлым

      Вершинам гор подобные; и видит

      Воображенье там как будто область

      Иного мира. Так теперь созданьем

      Мечты, какой-то областью воздушной

      Лежит вдали минувшее мое 122.

      Жуковский сожалеет, когда ему приходится уйти к себе, «не проводив на покой своего милого солнца». Лунные мотивы также свойственны поэзии Жуковского; призрачный свет луны преображает все предметы. И Жуковский знает прекрасные отождествления луны:

      И светлым лебедем луна

      По бледной синеве востока

      Плыла, тиха и одинока123.

      Но и этот образ луны Жуковский напитывает своим «воспоминанием», давая затем нечто вроде лунной мистики.

      Но как назвать очарованье,

      Которым душу всю луна

      Объемлет так непостижимо?..

      Как часто вдруг возвращено

      Каким-то быстрым мановеньем

      Все улетевшее давно!

      И видим мы воображеньем

      Тот свежий луг, где мы цвели;

      Даруем жизнь друзьям отжившим:

      Былое кажется не бывшим

      И нас манящим издали;

      И то, что нашим было прежде,

      С чем мы простились навсегда,

      Нам мнится нашим, как тогда,

      И СКАЧАТЬ



<p>118</p>

«Лалла Рук». Написано между 27 и 31 января 1821 г. Впервые напечатано в журнале «Московский телеграф», 1827, № 14. Тема стихотворения подсказана сюжетом одноименной поэмы английского поэта Томаса Мура (1779–1852). Это стихотворение раскрывает основные идеи лирической философии Жуковского. В конце 1810-х – начале 1820-х годов он создает свою лирическую «философию Лалла Рук», т.е. философию поэтического откровения, переживаемого при видении чудесного посланца небес, «гения чистой красоты» (см. ее концептуальное изложение в статье «О Рафаэлевой Мадонне» 1821 г.) – Жуковский В.А. Рафаэлева Мадонна // Жуковский В.А. Полн. собр. соч. – СПб.: Изд-во Маркcа А.Ф., 1902. – Т. 12. – С. 10.

Рассматривая это стихотворение, Ц.С. Вольпе пишет: «Эта прощальная и навсегда оставшаяся звезда в нашем небе есть знак того, что прекрасное было в нашей жизни, и вместе – того, что оно не к нашей жизни принадлежит! Звезда на темном небе – она не сойдет на землю, но утешительно сияет нам издали; и некоторым образом сближает нас с тем небом, с которого неподвижно нам светит! Жизнь наша есть ночь под звездным небом – наша душа в минуты вдохновения открывает новые звезды; эти звезды не дают и не должны давать нам полного света, но украшая наше небо, знакомя с ним, служат в то же время и путеводителями по земле. Voilà la philosophie de halla Roukh. Здесь в этой “звездной мистике” нетрудно, конечно, распознать романтическую трактовку платоновского идеализма». (Вольпе Ц.С. Жуковский, 1941. – Режим доступа: febweb.ru/feb/irl/ilo/ils/il523552.) Жуковский В.А. Полное собр. соч. и писем / Сост. и ред. О.Б. Лебедева и А.С. Янушкевич. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – Т. 13. – С. 156. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovsky/critics/il5/il5-355-htm

Посредником между небесным и земным, вестником неба на земле является существо, именуемое «таинственным посетителем», «вестником», «мимо пролетевшим гением», «ангелом», «гением чистой красоты», «Лаллой Рук». «Мимо пролетевший гений» является на мгновение, распахивает завесу:

Часто в жизни бывало:Кто-то светлый к нам летит,Подымает покрывалоИ в далекое манит.

(«Таинственный посетитель», 1824. Жуковский В.А. Полн. собр. соч. и писем. – М.: Языки русской культуры, 2000. – Т. 2. – С. 240.)

Из-за приоткрывшейся завесы сияет небесный свет – но только на мгновенье, ибо «гений» быстро скрывается из глаз, оставляя после себя «прощальную звезду».

Звезды становятся у Жуковского окнами в мир небесного – прекрасными, однако недоступными. Звезды освещают земной путь человека. Хотя они не могут рассеять мрак земли, но взгляд на них оживотворяет душу. «Жизнь наша есть, – пишет Жуковский, – ночь под звездным небом; наша душа в лучшие минуты бытия открывает сии звезды, которые не дают и не должны давать полного света, но, украшая наше небо, знакомя с ним, служат в то же время и путеводителями на земле». Жуковский В.А. Полное собр. соч. и писем / Сост. и ред. О.Б. Лебедева и А.С. Янушкевич. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – Т. 13. – С. 156–157. – Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/zhukovsky/critics/il5/il5-355-htm

Вся эта аллегория подчеркивает трагическую невозможность преображения земли в небо, невозможность спасения от зла в земном мире. «Лишь когда душа развоплотится от тела и, покинув земную чужбину, вернется на небесную родину, совершится ее спасение. Пока же она должна томиться в “темной области земной” и довольствоваться слабым утешением – мимолетными явлениями небесной красоты. Эта концепция – всецело романтическая, свойственная скорее платоническому, чем христианскому мировоззрению». (Свящ. Дмитрий Долгушин. Литургическая тема в Павловском цикле стихотворений В.А. Жуковского. – Режим доступа: http://russian-literature.com/ru/publications/kemerovo/svyasch_dmitriydolgushin-liturgicheskaya-tema-v-pavlovskom-cikle-stihotvoreniy-v-zhukovskogo)

<p>119</p>

Жуковский В.А. – Режим доступа: https://books.google.ru./books?isbn=5445819191

Цитированный текст, будучи комментарием к «Лалла Рук», вместе с тем комментирует и такие философские стихотворения, как «Невыразимое» (1819), «Явление поэзии в виде Лалла Рук» (1921), «Я Музу юную, бывало встречал…» (1824) и др.

(Жуковский В.А. Собр. соч.: В 4 т. – М.: Гихл, 1969. – Т. 1. – С. 461–462.)

<p>120</p>

Баллада «Узник». Сюжет взят из элегии французского поэта Шенье (1962– 1794) «Юная узница».

<p>121</p>

Жуковский В.А. Невыразимое. Написано летом 1819 г.

Созерцая красоту природы, поэт пытается проникнуть в тайны мироздания: «Сие присутствие Создателя в созданье» – вот то главное, что интересует лирического героя стихотворения. Именно с этим связана основная проблема: возможно ли выразить словами ту тайну, ощущение которой смутно рождается при созерцании прекрасной природы. Известный литературовед Г.А. Гуковский в книге «Пушкин и русские романтики» так определяет идею стихотворения «Невыразимое»: «Основная мысль стихотворения в том, что объективный мир природы не есть нечто подлинное, а что искусство призвано передавать лишь то невыразимое душевное волнение, те зыбкие оттенки настроений, которые составляют суть внутренней жизни сознания и для которых внешняя природа является лишь условным возбудителем, поводом». (Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. – М.: Художественная литература, 1965. – Режим доступа: febweb.ru/feb/classics/critics/gukovsky-g/guk/guk.htm).

<p>122</p>

Наль и Дамаянти. Индейская повесть. Написано в период с 1837 до 1842 г. – Жуковский В.А. Соч.: В 3 т. М.: Худ. лит., 1980. Т. 3, с. 140–210.

Вот что говорит А.В. Шлегель об этом отрывке: «По моему мнению, эта поэма не уступает никакой из древних и новых в красоте поэтической и увлекательности страстей, в возвышенной нежности чувств и мыслей». (Жуковский В.А. Сочинения. – М.: Худ. лит., 1954. – С. 545.)

<p>123</p>

Жуковский В.А. Подробный отчет о луне. (Послание к государыне императрице Марии Федоровне.) Написано 10 июня 1820 г. Отдельное издание. – СПб., 1820. В примечании Жуковский указывал, что прекрасная лунная ночь в Павловске подала ему повод написать это послание, где он исчислил разные прежде им сделанные описания луны. Государыне императрице угодно было дать заметить поэту красоту этой ночи, и он признается в стихах своих, что ни одна из этих описанных лун не была столь прелестна, как та, которая в ту ночь освещала павловские рощи и воды. (Примечание Жуковского.)

Начиная с первой элегии Жуковского «Сельское кладбище» (1802), поэт обращается к новому для русской литературы направлению – романтизму. В его последующих произведениях постепенно складываются основные черты лирики этого направления, определяются основные темы, мотивы, образы, возникает новый поэтический язык и особая романтическая философия. Она связана с идеей двоемирия, состоящей в противопоставлении реальности и мечты, идеала, обыденного и чудесного, таинственного.

Итогом этих творческих исканий явились стихотворения зрелого периода (1819–1824). Они стали своеобразным манифестом русской романтической поэзии. Одним из наиболее значимых среди них явилось стихотворение «Невыразимое».