Литературоведческий журнал №41 / 2017. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ была ответом также и на его, современного европейца, вопросы, его историю, религию, науку, цивилизацию и утопию; а значит, она была (и остается) последним по времени событием в истории западного человека. Вот почему Русская революция оказывается композиционным началом в книге об этой истории: DE TE FABULA NARRATUR.

      Таков, по терминологии РХ, его «экзистенциальный диалогизм» (existenzielle Dialogismus)45, которому примерно соответствует – в плане взаимоотношения эпох, наций и великих революций – знаменитая мысль Зосимы в «Братьях Карамазовых», что «все за всех виноваты», а в истории русской философии – положение социальной онтологии и эстетики молодого М.М. Бахтина: «Нельзя доказать своего alibi в событии бытия»46. «Диалогизм» в таком понимании лишен как абстрактно-теоретических, так и абстрактно-гуманистических коннотаций: движение исторических сил – это не только и не столько взаимоотношение и конфликт враждующих интересов, сколько взаимоотношение объективных вопросов и ответов внутри той или иной мировой эпохи, того или иного «тела времени» (Zeitkörper). Не случайно в «русском» разделе книги среди прочего высказана мысль, что после мировой войны 1914–1918 гг. мир стал необратимо единым, и большие войны в нем возможны уже не с «чужими» (как прежде в истории), а со «своими» – гражданские войны. Революция 1917 г., следствием которой стала худшая из войн – гражданская, оказывается, по мысли РХ, предвестием всех последующих мировых катаклизмов, революций и войн, противостояний и катастроф. И если мы хотим понять и оценить Русскую революцию как последнее и решающее, «тотальное» событие в истории Нового времени, но при этом – чтó важно для РХ – остаться в постхристианскую эпоху христианами, то мы должны занять одновременно пристрастную и беспристрастную позицию по ту сторону и религиозного, и научного идеализма, по ту сторону как теологической, так и интеллигентски-морализаторский оппозиции «добра» и «зла», понятых как бы «вообще», но в действительности конъюнктурно и корыстно (т.е. подразумевая свое alibi в событии бытия).

      Стиль книг РХ подчеркнуто не академический, даже антиакадемический. Историк-медиевист по специальности, впитавший в себя почтенные традиции германской университетской науки, один из самых образованных людей своего времени, – РХ (как и его друг, рано умерший, но гораздо больше известный и почитаемый на Западе религиозный мыслитель Франц Розенцвейг (1886–1929)), непочтительно называл современный университет «каменным веком» и пытался превратить традиционные академические дисциплины – филологию, историографию, философию, теологию, социологию, политэкономию, лингвистику и статистику – в некоторое междисциплинарное синтетическое учение, излагаемое, по определению самого РХ, «третьим стилем», в жанре философской публицистики, адресованной не столько профессионалам и экспертам (менее всего – «расе мыслителей», по его мнению, радикализовавшей в Новое время греческую метафизику в ущерб христианскому Откровению, СКАЧАТЬ