Ингрия. Единый регион. От Новгородской Республики до наших дней. Виктор Шаву

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ к административному устройству Ниена. Город, как мы уже упоминали, имел право на самоуправление, которым активно пользовался. Ратуша располагалась где-то в районе современной Конторской улицы или, возможно, Красногвардейской (Якорной) площади. К сожалению, шведские планы XVII – XVIII века грешат неточностями: картография в тот момент только зарождалась. Кстати, именно поэтому до нас не могли дойти карты Водской пятины новгородского и раннего московского периода: их в ту пору просто не существовало.

      В Ниене было более четырехсот податных дворов. То есть, домов-то было гораздо больше, поскольку в число «дворов» не входили казенные, административные и религиозные здания, а также дома дворян и духовенства. Да и сам «двор» обычно состоял из нескольких капитальных построек (сегодня их обозначают «корпусами» или «литерами»). Население города в середине XVII века составляло около 2 тыс. человек – немало по тем временам. По национальному составу это были преимущественно шведы, немцы, русские и финны.

      Необходимо отметить, впрочем, что по «национальностям» в XVII – XVIII веках людей еще не делили, а основой идентичности была религия. Таким образом, православные ижоры, карелы и водь считались «русскими», несмотря на финно-угорское происхождение, а принявшие лютеранство – «финнами». При этом потомки новгородских бояр на шведской службе (байоров), будучи лютеранами, считались «шведами». А к «немцам» относились, в том числе, шотландцы.

      Сегодня принято считать, что русские (православные) все время существования Ниена жили исключительно за городской чертой, в селе Спасское – на том месте, где сегодня расположен Смольный. Тем не менее, известно: русским (православным) было запрещено жить в самом Ниене только после 1680 года, то есть – в преддверии Северной войны.

      Шведское руководство не без оснований считало их потенциальной «пятой колонной». Но при этом комендантами многих крепостей, включая Ниеншанц и Копорье, оставались байоры-лютеране из семей Пересветовых-Муратов, Опалевых-Чеботаевых и др. И именно Иван Опалев подписал впоследствии капитуляцию 5 мая 1703 года, сдав Ниеншанц на аккорд Александру Меншикову. То есть, «водораздел» проходил тогда по религии, а не по национальности. К слову, многие из потомков жителей Ниена, живущие сегодня в Швеции, носят вполне русские фамилии.

      Что касается городской экономики, то горожане Ниена занимались торговлей, ремеслами, земледелием, рыболовством и судовождением. То есть, в принципе, – всем тем, чем занималось и окрестное население Ингерманландии, всегда славившейся ремесленниками, рыбаками, лоцманами и… пиратами. В самом городе и пригородах были две (позже – три) лютеранские церкви: шведская, финская и немецкая, а также – госпиталь, кирпичные, лесопильные и пороховые заводы, верфь и другие предприятия судостроительной отрасли.

      Стоит отметить, что о необходимости строительства в этом месте крупного торгового города и порта к концу XVII века говорили и шведы. Королевское правительство, СКАЧАТЬ