Дашуары. Дарья Гребенщикова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ школу пропускала, закроюсь в комнате, и все на фотографию его смотрю, на фоне гор – он там улыбается, ему-то что?

      Открытку потом прислал из Парижа – с видом Монмартра. Пока я лила слезы на слова «Ваш Jean» -мама, вздохнув, сказала – девочка моя дорогая… наверное, это единственный случай, когда твоя молодость тебе помешала.

      А Жан женился в тот же год на русской переводчице. Тогда это было равно чуду.

      ШКОЛЬНАЯ ЛЮБОВЬ

      конечно, он был красив. Он был импозантен, как сказал бы мой папа. Остроумен. Фрондер. Образован. Язвителен. Неотразим. Он носил серый костюм с бледно-голубой рубашкой и галстук, узел которого распускал. Если не все девицы были в него влюблены, но уж впечатление он производил на всех. Его танец в маленьких лебедях, в белой майке и шопеновской пачке при кедах… Зал стонал, популярность росла. Я влюбилась сразу – безоговорочно, что время терять? Узнать, где он живет, было нетрудно. Телефон выведала подруга. И вот мы с ней выписывали заячьи петли вокруг его дома, ожидая, когда он выведет свою болонку. Конечно, он нас не замечал. Я звонила ему домой и сопела в трубку. Он читал мне стихи, ему все равно было – кому. Когда подходил к телефону папа, папа рассказывал о ВМФ – он был военным и морским одновременно, и высок и строен, как грот-мачта. Влюбленность расцвела к весне, и он уже стал замечать, что это именно я маячу рядом с его домом, и, однажды, сказал «привет!» и предложил закурить. Счастье было столь полным, что я вписала эти слова круглым почерком в тетрадку в клетку. Там же была вложена его фотокарточка, вырезанная из группового снимка. Следовало бы добавить туда хотя бы кусочек от галстука или, на худой конец, пуговицу от костюма – но нет… не повезло… Распустилась сирень, воздух был напоен одуряющими ароматами, любовь поглотила меня без остатка, я решилась писать ему письмо, изучив вечный Татьянин образчик, но…

      он закончил школу, поступил в институт, а я все еще училась… Много лет мы сталкивались на общих асфальтовых дорожках, потом умерла его болонка, а несколько лет назад – и он сам. Я все еще встречаю его отца, седого, с военной выправкой, он улыбается мне и прикладывает руку к козырьку ему одному видимой фуражки.

      МАРТ

      тот март так и запомнился им обоим – ледяной коркой на скамейках сквера, теплым дыханием подземки, шедшим из вентиляционных решеток, сигаретой – всегда одной на двоих – докуришь? и привкусом крови из его рассеченной в драке губы. Они бесприютно мотались по тогдашним переулочкам Якиманки, выходили к реке, поднимались от Храма Марона Пустынника вверх – к кафе «Шоколадница», где, выстояв очередь, можно было до тошноты напиться горячего шоколада и выпить хереса. Расставались часами у радиальной Октябрьской, он – длинный, смешной, зеленоглазый, и она, худенькая, переходящая от слез – к хохоту, тоже – смешная, как и он. Десятиклассники, забывшие обо всем, к ужасу родителей. Он жил на Молодежной, она – на Профсоюзной, и кольцевая СКАЧАТЬ