Лемносский дневник офицера Терского казачьего войска 1920–1921 гг.. К. М. Остапенко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ с Сербией, Болгарией, Чехословакией и Венгрией, чтобы те согласились принять у себя определенные части с сохранением их военного статуса, готовые возобновить борьбу при первой возможности. Массовое возвращение разрушает этот план.

      Ввиду того, что Франция не признает Советское правительство, контакты возлагаются на Красный Крест. 20 января председатель Международного Красного Креста направляет в Москву телеграммы наркому иностранных дел Чичерину, с просьбой «разрешить и упростить возвращение россиян, изъявивших таковое желание»[132]. Ответа не последует. Тогда прибегают к иной стратегии: поставить Советы перед свершившимся фактом, направив им корабль с беженцами, с борта которого уполномоченным лицом будет направлена телеграмма, умоляющая их принять.

      Первая репатриация, через Новороссийск

      Желающих вернуться слишком много для одного судна. К 7000 лемносцам надо добавить 2888 донцов из лагеря в Чаталджи. По просьбе Врангеля, именно эти донцы погрузятся первыми на первый корабль. Свободных мест остается около 500; это для донцов с Лемноса.

      12 февраля первые 558 человек покидают остров. Один французский моряк кратко пишет, что «все прошло спокойно, как и среди отбывших, так и у тех, кто не смог погрузиться из-за нехватки мест»[133]. На имя советских наркомов посылается подписанная уполномоченными следующая телеграмма: «Около 2000 казачьих беженцев[134] желают вернуться на Родину через Новороссийск. Перевозящее их судно прибудет к месту контроля на новороссийский рейд 15 февраля. Просят о разрешении высадиться в Новороссийске. Безоружны»[135].

      После перепалки, переговоров под водку и продолжительных допросов пассажирам разрешают сойти на берег. Ввиду удачного начала намечается новая репатриация на конец марта. Советские власти готовы принять новый контингент уже в Одессе.

      Вторая репатриация, через Одессу

      Через неделю после первой репатриации на Лемнос приехал Врангель. В своем обращении к войскам он подтверждает, что никого не удерживает, но также клеймит тех, кто голосовал за возвращение в Россию. Командир стационера замечает, что «после этого посещения списки кандидатов на репатриацию резко сократились»[136]. Одновременно, по данным французской разведки, секретный циркуляр русского штаба предписывает начальникам лагерей бороться с пропагандой о репатриации, подчеркивая, что большевики абсолютно ничего не гарантируют возвращенцам[137], что, кстати, оказывается правдой.

      Результаты этого русского «контрнаступления» чувствительны. По данным русской разведки, «число желающих возвращения в советскую Россию сократилось до ничтожных размеров: около 1000 человек на весь кубанский корпус. Эти лица сведены в отдельную группу, содержатся в неблагоприятных условиях. За ними ведется непрерывное наблюдение»[138].

      16 марта Бруссо принимает у себя делегацию СКАЧАТЬ