Summa ideologiae: Торжество «ложного сознания» в новейшие времена. Критико-аналитическое обозрение западной мысли в свете мировых событий. Рената Александровна Гальцева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ но разум. Притом что Просвещение сохраняло прежний императив совершенства как предустановленного финала, предшествующая историческая эпоха объявлялась им заблуждением фанатического невежества, каковое теперь рассеется светом рационально продуманных пропозиций. Отсчет эры прогресса начинался, таким образом, с резко обозначенного рубежа между прошлым, на которое не распространяется принцип улучшения, и будущим, где совершенству нет преград. Антитрадиционалистская идея секулярного прогресса, заключает Уоткинс, изменила все общественное умонастроение. Если раньше презумпция благоустроенности сохранялась за старыми институтами, чье длительное функционирование само по себе служило им оправданием, и любые нововведения вынуждены были доказывать свое преимущество перед стариной, то отныне, наоборот, старому предстояло оправдываться перед новым как заведомо более совершенным. «…Мы впервые встречаем в истории эпоху, которая начисто отказывается от всякого классического наследства, которая не признает никаких образцов и норм, оставленных нам прошлым, которая, являясь преемницей многовековой непрерывной эволюции, тем не менее представляет нам себя как увертюру» (66, 89). Эти черты, приписанные испанским культурфилософом Ортегой-и-Гасетом исключительно ХХ веку и, действительно, в полной мере развившиеся в современности, были заданы тем именно поворотом от прошлого, какой провозгласило просветительство, уверенное в своем абсолютном историческом превосходстве. «Упрощенность и категоричность» просветительской мысли, по замечанию Уоткинса, способствовали превращению ее в подлинно идеологическую доктрину, обеспечивающую активный энтузиазм.

      Вместе с Уоткинсом К. Д. Брахер тоже фиксирует – как «наиболее заметную ступень идеологизации» – «взрыв идеи прогресса» во времена европейского Просвещения и Французской революции, который привел за собой «большие упрощающие системы», занятые оправданием или ниспровержением социального порядка (29, 24–25). Однако Брахер связывает дальнейшее углубление идеологизма не только с общим представлением о предназначенности человечества к прогрессу, но, главное, с установкой на подстегивание прогрессивного хода истории: «Единая в своей первооснове идея прогресса, внедряясь в умы, сразу расщепляется по крайней мере на две, можно сказать, противоположные идеи – изменения и улучшения <…> Эту амбивалентность идеи прогресса Роберт Нисбет[21] выразил в формуле: “прогресс как свобода и прогресс как сила”» (63, 31).

      Разногласие в этом пункте – относительно единства или дивергенции внутри прогрессистской идеологии – между двумя либералами разных поколений: Уоткинсом (первое издание его книги вышло в 1948 г.) и Брахером кажется на общем фоне их единомыслия несущественным, однако приводит к двум различным картинам будущего: благодушной и тревожной.

      Ведущая мысль Уоткинса состоит в том, что великие идеологические системы последних двух веков, рождаясь каждая СКАЧАТЬ