Полет мотылька. Алексей Калугин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Радио было включено, но разговор о генетике уже закончился. Теперь какая-то певичка с визгливым голосом, надсадно подвывая, кое-как вытягивала муторную историю о трех рублях, оставшихся у нее в кармане, за которые никто не желал довезти ее до дома. «Дура, – мрачно подумал Геннадий Павлович. – И тот, кто написал для нее песню, тоже дурак». Откинув одеяло, Геннадий Павлович поднялся с постели и первым делом выключил радио. Вместо того чтобы погружаться в мутный поток так называемой музыки, лучше было без конца слушать полтора десятка старых компакт-дисков, что хранились в ящике стола, – по крайней мере, точно знаешь, что услышишь. Что такое «оскомина»? Кто-нибудь помнит точное определение? Кислота здесь совершенно ни при чем. Скорее уж скорбь, тоска неизбывная.

      Тихо прошуршав, включился компакт-диск, который Геннадий Павлович поставил в музыкальный центр вчера вечером. «Лучшие песни 20-го века». Геннадий Павлович сейчас уже и сам не помнил, когда и где купил этот диск. А может быть, подарил кто. Порой у Геннадия Павловича возникало такое ощущение, что этот диск был с ним всегда, всю жизнь, едва ли не с самого его рождения. И всякий раз звуки музыки с этого старого компакт-диска заставляли Геннадия Павловича испытывать легкую, порою даже кажущуюся приятной грусть. Было, видимо, в ней что-то такое, что трудно передать словами. Филипп Киркоров, Алла Пугачева, Борис Моисеев, Лариса Долина, Игорь Николаев – одни имена чего стоят! А вот Артем почему-то презрительно кривил губы, когда отец ставил свой любимый диск. Делал он это не демонстративно, но Геннадий Павлович все равно подмечал. «Разве поймешь эту молодежь, – снова у них пошла мода на ретро. Слушают «Слейд», «Джетро Талл», «Раш», а то и – господи помилуй! – «Лед Зеппелин» да «Блэк Саббат» какой, будто после них никто уже музыку не сочинял! Одно слово – дети, учиться, на старших глядя, не желают, думают, что мир только вокруг них и крутится. Тут уж, как говорится, ничего не поделаешь, остается только ждать, когда время все расставит по местам». Ностальгически вздохнув, Геннадий Павлович открыл дверцу крошечного настольного холодильника. Курица в него еще, пожалуй, вошла бы, а вот с индейкой уже возникли бы проблемы. На решетчатой полочке стоял пластиковый стаканчик с черничным йогуртом и коробка с круглыми ячейками, в которые были вставлены четыре яйца с аккуратненьким штампиком на каждом: EU – «Европейский союз» то есть. Выбор меню на завтрак был минимальный. Геннадий Павлович вытащил из коробки пару яиц, хлопнул дверцей холодильника и, сняв с полки ковшик с ручкой, осторожно положил в него яйца. Сунув ноги в разношенные домашние тапки, Геннадий Павлович накинул на плечи махровый халат в сине-красную полоску, вытертый на локтях до марлевой сеточки, повесил на шею полотенце, сунул в карман зубную щетку и тюбик с пастой и, прихватив ковшик с яйцами, вышел в коридор. Привычным движением сунув руку в карман, Геннадий Павлович убедился в том, что ключи на месте, и только после этого захлопнул дверь. Не доверяя щелкнувшему замку, он на всякий случай дернул дверь за ручку и не спеша, хлопая задниками тапок по полу, зашагал по коридору.

СКАЧАТЬ