Сдвиг. О таких разных девяностых. Константин Абольников

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ из багажника синего «Запорожца». «Запорожец» вроде бы тоже продавался.

      Руль рассказал ему ситуацию.

      – Подумай башкой, – сказал Даня, тренировавший пальцы, катая шар по столу. – Вот министр обороны Грачев. Ты помнишь, как выглядит наш министр обороны?

      – Не очень, – признался Руль. – Вроде дурашливый такой, он Ельцину помог, тот его выдвинул.

      – Так вот, Грачев похож на Кокаинового Друга.

      Руль вздрогнул от этого сравнения. Вспомнил и Грачева, и страшного своей больной душой Кокаинового Друга, соседа по дому. Друг был сыном богатых родителей и отличался немотивированной запредельной жесткостью к слабым – например, к бездомным и животным.

      У обоих были треугольные, очень похожие лица.

      – А глаза?

      – А что глаза? У Друга они выпучены. Это дело техники.

      – В смысле?

      – Ну все тебе жевать! Накинь Грачеву на шею струну от рояля. Затяни. Ну, ты понял.

      Руль понял. Треугольное багровое лицо с выпадающим языком, выпученные глаза.

      Да, Грачеву до Кокаинового Друга – минута физических страданий. Например, блевоты после отравления водкой.

      Даня прав. Хорошего не жди.

      Дальше Руль все делал сам, утешаясь мыслью, что дело не в сравнительном весе сил, а в скорости и методе их применения. Также он интуитивно чувствовал, что система склонна к редким проявлениям гуманизма.

      Держа в голове принцип «от низких поклонов спина не сломается», он пришел к Жирному, расплакался и, вытащив из сумочки тетрадки с отметками, водил по ним сопливыми пальцами. Потом упал на колени, обхватил жирные ноги, пытался целовать ботинки. Не перебор. Семнадцать лет – это еще плачущее дитя. Двадцать – это уже хитрая, двуличная тварь. Если вы семнадцатилетняя девушка, то «You are the dancing queen, young and sweet, only seventeen…». Если вам семнадцать, и вы юноша, вам еще год не положено ружье и хождение в караулы.

      – Ну-ну, вызовите ему доктора, – сказала какая-то крыса за соседним столом в деканате.

      «Эх, – думал сентиментальный Толстяк, – посчитаем, сколько второго курса будет, подумаем… И главное – не разрыдаться теперь с ним вместе».

      Посчитал. И озвучил следующее:

      – Возможно, мы что-то сделаем. Но три экзамена – приговор студенту. Не обнадеживайтесь. Впереди лето – совет: займитесь спортом, бегом. Но зайдите завтра.

      Вечером у Дани кетчупом пропитали белую тряпку. Намотали Рулю на руку. Все это было прикручено бинтами врачихой – сестрой Дани.

      – Не похоже, конечно, что вскрылся. Не поверит. Наколем кокарбоксилазы в руку. Отечет. Заодно не поспишь, лицо осунется. И пойдешь на свои переговоры.

      На следующий день Руль, держа за спиной отекшую руку с проявленными через бинт пятнами кетчупа, в короткой майке, опять плакал перед Толстяком. Навзрыд, с третьей фразы.

      – Я не знаю, что буду делать без СКАЧАТЬ