Aber Sellenberg. Исповедь контрабандиста. Левобережье Днестра. Темная сторона Луны. Евгений Тимофеевич Тимошенко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Отношения складывались хорошие, да и дедовщины никакой. Через пару недель моей службы меня знали все. Я, конечно, не борзел, но в случае легких ошибок со стороны старшекурсников просто мог им от себя лично сделать что-то веселое и без последствий.

      Как-то раз прихожу в курилку, а в ней сидит Серега Васлуяну, мы с ним еще в военкомате нашем познакомились. Хмурый и нервно курит. Разговорились. Оказывается, он со стажером с четвертого курса подрался. И командир его роты майор Кантор подал рапорт о его отчислении из училища. Не буду здесь подробно останавливаться на этом, скажу лишь, что после разговора со своим командиром роты, капитаном Гнидко (а он был тоже нашим земляком, хотя нигде это не афишировалось), Сергея оставили в покое. Да и сам майор Кантор по шапке получил.

      Полевой выход в конце ноября все изменил сразу.

      Подняли по тревоге. Собрались быстро. Часа два бежали, молча, при полной выкладке. Потом начали хрюкать. Под утро объявили привал. Позавтракали и сразу начали галдеть и обсуждать друг друга. Я был рад, что нахожусь среди этих ребят. Вечером для меня наступил апофеоз этого действа. Разбили лесные палатки на ночь, навалили соломы. А младший сержант Дорощук взял и автомат мимо пирамиды положил. Взводный наш, старший лейтенант Рога спрятал его. Раздалась команда на построение, а я встать-то и не могу, – ноги перестали слушаться.

      Так я попал в госпиталь, в хорошие руки Юрия Ивановича Терезова. Это не просто врач, но Человечище! Как ему удалось меня на ноги поднять, до сих пор понять не могу. Но удалось! Спасибо ему большое!

      События того полевого выхода я намеренно описываю очень кратко, так как не хочу, чтобы те, кто еще жив, пострадали. Дело замяли, я выкарабкался, так что чего уж…

      Госпиталь. Черновцы

      Когда пришел в себя, странное чувство возникло – чувство одиночества. Пришла медсестра, принесла мне виноград. Я попытался встать, но тут же завалился. Такая тоска вдруг охватила. Что делать, как дальше жить!? Закусил подушку, да так и пролежал почти сутки. Мне что-то кололи, не знаю, я отключился.

      Наутро пришел Терезов. Поглядев на меня, спросил:

      – Ну, что сынок? Попал? Я молчу.

      – Ладно, – говорит, – молчи. Ты молод еще, организм крепкий, мышцы есть. Вытащим. Диагноз неважнецкий, но прорвемся. Только соблюдай все, что пропишу, – и улыбнулся.

      Его коротко стриженые седые усы топорщились при этом так смешно, что я не удержался и улыбнулся в ответ.

      Началась интенсивная терапия. После пункции стал быстрее идти на поправку. А на теле от уколов не осталось живого места. Через неделю меня из реанимации перевели в общую палату. Ребята подобрались веселые, только двое ходячих. Возле дверей лежал Витька Дейбук, а рядом с ним Сашка из Белоруссии, те еще чудики. Чего удумали. У Терезова ко мне было какое-то особое отношение, так что ни санитарки, ни медсестры мою постель и тумбочку не досматривали. Так вот эти двое стали в «утках» брагу делать, и ко мне под койку прятать. СКАЧАТЬ