На земле мы только учимся жить. Протоиерей Валентин Бирюков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ годы под Ленинградом и в Сестрорецке, на Ладожском побережье. Приходилось траншеи копать – для пушек, для снарядов, блиндажи в пять накатов – из бревен, камней… Только устроим блиндаж, траншеи приготовим – а уж на новое место бежать надо. А где сил для работы взять? Ведь блокада! Есть нечего.

      Нынче и не представляет никто, что такое блокада. Это все условия для смерти, только для смерти, а для жизни ничего нет – ни продуктов питания, ни одежды – ничего.

      Так мы травой питались – хлеб делали из травы. По ночам косили траву, сушили ее (как для скота). Нашли какую-то мельницу, привозили туда траву в мешках, мололи – вот и получалась травяная мука. Из этой муки пекли хлеб. Принесут булку – одну на семь-восемь солдат.

      – Ну, кто будет разрезать? Иван? Давай, Иван, режь!

      Ну и суп нам давали – из сушеной картошки и сушеной свеколки, это первое. А на второе – не поймешь, что там: какая-то заварка на травах. Ну, коровы едят, овечки едят, лошади едят – они же здоровые, сильные. Вот и мы питались травой, даже досыта. Такая у нас была столовая, травяная. Вы представьте: одна травяная булочка на восьмерых – в сутки. Вкусней, чем шоколадка, тот хлебушек для нас был.

      Обет друзей

      Много страшного пришлось повидать в войну – видел, как во время бомбежки дома летели по воздуху, как пуховые подушки. А мы молодые – нам всем жить хотелось. И вот мы, шестеро друзей из артиллерийского расчета (все крещеные, у всех крестики на груди), решили: давайте, ребятки, будем жить с Богом. Все из разных областей: я из Сибири, Михаил Михеев – из Минска, Леонтий Львов – с Украины, из города Львова, Михаил Королев и Константин Востриков – из Петрограда, Кузьма Першин – из Мордовии. Все мы договорились, чтобы во всю войну никакого хульного слова не произносить, никакой раздражительности не проявлять, никакой обиды друг другу не причинять.

      Где бы мы ни были – всегда молились. Бежим к пушке, крестимся:

      – Господи, помоги! Господи, помилуй! – кричали как могли.

      А вокруг снаряды летят, и самолеты прямо над нами летят – истребители немецкие. Только слышим: вжжж! – не успели стрельнуть, он и пролетел. Слава Богу – Господь помиловал.

      Я не боялся крестик носить, думаю: буду защищать Родину с крестом, и даже если будут меня судить за то, что я богомолец, – пусть кто мне укор сделает, что я обидел кого или кому плохо сделал…

      Никто из нас никогда не лукавил. Мы так любили каждого. Заболеет кто маленько, простынет или еще что – и друзья отдают ему свою долю спирта, 50 граммов, которую давали на случай, если мороз ниже двадцати восьми градусов. И тем, кто послабее, тоже спирт отдавали – чтобы они пропарились хорошенько. Чаще всего отдавали Лёньке Колоскову (которого позднее в наш расчет прислали) – он слабенький был.

      – Лёнька, пей!

      – Ох, спасибо, ребята! – оживает он.

      И ведь никто из нас не стал пьяницей после войны…

      «Господь подсказал: убери солдат…»

      Икон у нас не было, но у каждого, СКАЧАТЬ