Кафка. Жизнь после смерти. Судьба наследия великого писателя. Бенджамин Балинт

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ юристом с налаженными связями, который за свою карьеру представлял в судах высокопоставленных руководителей, офицеров высшего звена Армии обороны Израиля, крупных деятелей израильской военной промышленности и Шабака (Общей службы внутренней безопасности Израиля), а также – менее успешно – бывшего премьер-министра Израиля Эхуда Ольмерта. (Ольмерт, осужденный в 2012 году за злоупотребление доверием, а в 2014 году – за взяточничество, начал отбывать 19-месячный тюремный срок в феврале 2016 года.) За последние восемь лет Ева несколько раз меняла адвокатов: до Зоара ее интересы на разных этапах разбирательства представляли Иешая Этгар, Одед Коэн и Ури Цфат. Ева говорила мне, что она отдала Зоару в залог свою квартиру на тот случай, если она умрёт до того, как закончится суд.

      Зоар, редкие волосы которого были зачёсаны набок, прокашлялся и начал говорить. Говорил он с вежливой отстраненностью – доходчиво, без нарочитости. В начале речи он сказал, что суд не должен принимать никакого решения, ибо по сути это решение было вынесено четырьмя десятилетиями ранее. Когда в 1924 году Франц Кафка умер от туберкулеза, не дожив одного месяца до своего сорок первого дня рождения, то его близкий друг и покровитель Макс Брод – сам известный и плодовитый автор – нарушил последнюю волю Кафки: сжечь оставшиеся рукописи, дневники и непрочитанные письма. Вместо этого Брод сохранил рукописи и посвятил всю свою оставшуюся жизнь канонизации Кафки как самого прозорливого и беспокойного летописца XX века. Когда Брод умер в Тель-Авиве в 1968 году, эти рукописи перешли к его секретарю и доверенному лицу Эстер Хоффе, матери Евы.

      В 1973 году, спустя пять лет после смерти Брода, продолжал Зоар, Государство Израиль подало в суд на Эстер Хоффе за хранение рукописей Кафки, которые она унаследовала. Дело попало к судье Тель-Авивского окружного суда Ицхаку Шило. В январе 1974 года судья Шило постановил, что последняя воля Брода «позволяет г-же Хоффе в течение её жизни поступать с его наследством так, как ей заблагорассудится».

      Обратившись к этому прецеденту, Зоар сообщил, что, при всем уважении к судьям, нынешнее разбирательство представляется ему нецелесообразным; нет никакой необходимости пересматривать дело, которое уже давало Эстер право на то, что у нее было.

      Эти аргументы не очень-то повлияли на судью Рубинштейна. В манере всезнающего школьного учителя судья дал Зоару короткую отповедь: «Пожалуйста, переходите, наконец, к делу. Мы не можем посвящать столько времени решению судьи Шило, которое мы все и так читали. Продолжайте».

      Не обращая внимания на реплику, Зоар попытался сделать еще один шаг: почему же, спросил он, следует передавать наследие Кафки и Брода в Национальную библиотеку Израиля, в которой явно не хватает специалистов, разбирающихся в немецкой литературе?

      – Вопрос состоит не столько в том, сможет ли библиотека предоставить экспертов, – подал голос с правой стороны подиума судья Зильберталь, – сколько в том, сможет ли библиотека СКАЧАТЬ