Пока цветет сирень. Милана Евгеньевна Корнеева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ни на кого внимания. У меня уже была мечта, и я ей ни с кем не делилась.

      Помню, по весне уже совсем тепло, дождь пройдёт проливной и воды наберется целая бочка, потом на солнце нагреется и можно устраивать «праздник Нептуна». Мы с Катей и Машей бегаем, обливаем друг друга водой из ушат. А ещё я любила втихаря ото всех на нашей корове Зайке кататься. Конечно, мама ругалась, если вдруг увидит. Но я всё равно каталась. Подойду к Зайке, мирно пасущейся недалеко от нашего дома, скажу ей ласково:

      – Заюшка, ну покатай меня пожалуйста. – а она будто меня понимала. Махнет головой и хвостом, я легко на неё забиралась, и Зайка молча брела вдоль улиц. И названий улиц теперешних не было. Были просто пронумерованы и названы как и речка наша Таракановка. Первая, вторая, третья Таракановские. Это уж потом, когда начали строительство больших домов, появились названия Песчаная, Новопесчаная. Всё потому, что кругом песок был.

      И вот, однажды я так еду на Зайке домой и что-то петь начала. Сейчас и не вспомню что. Но так слышно меня было на несколько домов, это не в полный голос. Так я не заметила, как собрала толпу слушателей. Среди них оказался странный гражданин, похожий на знатока оперы и театра.

      – Вы где-то учились, или учитесь петь? – спросил он серьёзно. На вид ему было лет 45, может чуть больше. Одет был не по-здешнему, на голове шляпа, сам в костюме и с портфелем в руке. В общем, странный товарищ.

      Я тут же слезла с коровы.

      – Нет, меня отец учил украинским песням, сам поет иногда, я с ним вместе. А теперь, вот, в школе разучиваем, – ну , что с меня взять? Я ответила как есть, в 13-то лет.

      Он ничуть не изменился в лице и спросил:

      – А вы не хотите стать певицей?

      Я совсем смутилась. Со мной на «вы» ещё никто никогда не говорил.

      – Хочу!

      – Тогда придите завтра в дом номер 11, к 14 часам. Сможете? – спросил он заинтересованно.

      Я немного подумала и решилась:

      – Смогу!

      Уж очень мне стало интересно, да и я была уверена в себе, знала, что пою хорошо.

      Дома я не стала ничего никому говорить. Знала, что мама меня не пустит, сестры будут стращать, а младший брат Саша будет за мной гоняться и дразнить: «Нюрка – артистка! Нюрка – артистка! Из погорелого театра! Ха-ха!» Он так часто меня дразнил, я за это его лупила полотенцем. Но он все равно за свое – ещё больше дразнился. К вечеру, я рискнула рассказать о своем происшествии отцу. Он всегда меня поддерживал, любил слушать, как я пою. И мы с ним договорились держать тайну ото всех остальных. Я подготовила песню, которую папа со мной разучил, когда мне было ещё 7 лет – «Реве та стогне Днiпр широкий». Папа часто плакал под эту музыку. Он очень тосковал по Харькову, откуда вынужден был уехать вместе с мамой и маленькой Катей. Говорил: «Война тогда шла, 18-й год, голод. Мы и уехали» и больше особо не ничего. А я и не спрашивала, будто понимала, что лишние вопросы приведут к чему-то плохому.

      На следующий день, я уже шла по дороге к загадочному дому номер СКАЧАТЬ