Похвала бессоннице. Наталия Черных

Чтение книги онлайн.

      К берегам

      ведёт рыбачья зыбкая дорога,

      а лёд уже живой. Вода под ним

      из пламени и малахита. Бог

      всё ближе к нам, и озеро мелеет.

      Там, на дне

      тропа, ведущая от угля к плазме,

      от каменнотелой пики к финскому ножу,

      от шерсти к голубой татуировке —

      империи, провинции, поля.

      А здесь слышна печаль башкирской песни,

      неверная и зыбкая печаль,

      та зябкая и хитрая печаль,

      которая страшна, как воды Течи

      живительна, как воды Иртяша

      нас поит мёдом.

      Озеро свободно.

      Лоза, ведь мы не современники растления

      пространства. Ухожу в поэты,

      как раньше уходили – хоть в казаки,

      под суд, на каторгу. Скорее, смерть!

      Лишь ты одна земле приносишь розы.

      О роза, ты классична, как закат,

      как сумерки сознания. Ты тема

      всех слов и звуков,

      ты лозе невеста.

      Прибой пьянящий в хрупких берегах

      взметает лепестки и сеет страх.

      Истоптанная гроздь в точиле спит,

      и платье лепестка сочится каплей.

      Вот вкус ухода, аромат прощанья

      и осязание иной земли,

      где волны эти: розы, винограда – неразделимы.

      Улицы малы, они с ладонь, и город мал,

      сползающий как холст с подрамника;

      лишь розы нагота и преобразованье винограда.

      И будто песнь. Её растущий звук —

      извне и изнутри.

      Вот роза в молоке: пурпур и жемчуг,

      раскрывшийся младенческой ладонью,

      беспомощной и раненой ладошкой,

      внезапно превратившейся в атлас.

      Боль красоте наследница.

      Так чин садовника наследует торговец

      и царский трон наследует плебей.

      Но здесь, на местности, где даже пыль чиста,

      а скорби дружественны и недолговечны,

      раскрошенная в чашку молока

      сияет роза, в тёмной оторочке,

      и каждый лепесток её – забытое лицо,

      его прекрасный цвет – опал в пурпуре,

      глядит, и камера над ним скворчит негромко,

      сверчок-свидетель, новенький скворец,

      так розовое молоко стекает в сердце. Жажда истекла.

      Вновь стены, свечи тополей, розарий чахлый,

      и бело-голубые тени на картоне

      (я думала, что он сейчас размокнет),

      на месте вещи. Боль здесь – только боль,

      улыбка СКАЧАТЬ