Тринадцать подвигов Шишкина. Олег Петров

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ зверел. До появления на селе он как-то не задумывался о своей комплекции. Личные телеса его вполне устраивали. А тут… И сам уж устыдился собственной худосочности, и это: «откормим», «жирок нагуляешь». Словно телка́ или кабанчика на откорм решили поставить. Интересно, к Новому году или по случаю шестидесятилетия Великого Октября «на свежанинку» пустят? Неужто успеют за два месяца откормить?

      Тут же представил всю картину в красках. Как он ежедневно чавкает над корытом, довольно похрюкивая, как набирает килограммы и округляется, обрастая сальцем и щетинкой. А потом к нему, тихим погожим октябрьским утром, когда уже «вьются флаги у ворот, пламенем сверкая», ласково улыбаясь и пряча тесаки за спиной, медленно, но неотвратимо подкрадываются глыба-Егор и Потап Потапыч…

      – Подышим пяток минут? – взломал басом леденящую картину Егор, вытягивая из нагрудного кармана рубашки мятую пачку «Примы». – Пока батя умоется-переоденется к столу, яду глотнём.

      – Не, спасибо, – отказался Шишкин

      – Че, с фильтром предпочиташь?

      – Да я вообще не курю.

      – И че, никогда не курил? – изумился Егор.

      – Нет. Попробовал в седьмом классе, не понравилось.

      – А насчет картошки… дров поджарить? – Егор красноречиво провёл тыльной стороной ладони по горлу.

      – Не фарисействую.

      – Чево?! – Егор чуть не уронил сигарету.

      – По поводу и в меру! – засмеялся учитель.

      – А-а-а…

      Егор выпустил паровозный клуб дыма в усеянное крупными и, казалось, совсем близкими звёздами небо.

      Александр зачарованно рассматривал небосвод – в городе не так.

      Молчали. Потом, как-то извиняюще запинаясь, Егор буркнул:

      – Ты… это… че… верующий, ли чо ль?

      – Почему?! – изумился Шишкин.

      – Но дак… Крестик, вона, носишь.

      Шишкин покраснел.

      – Да это всё мать… Придумала чего-то… Когда уезжал, вот попросила надеть…

      – Нормально, – прогудел Егор. – Мать – это святое.

      Кто бы спорил. И у Шишкина-младшего, как ни стремился он к свободе, что-то внутри задрожало, когда хмурый отец и маман, с глазами, полными слёз, молча сидели за завтраком. Потом батя похлопал его по плечу, сказал, что они обязательно вскоре приедут поглядеть, как он устроился, – в бытовом смысле и на новом месте, – и, сумрачный, уехал на службу.

      А маман, печальная и разом осунувшаяся, вдруг принесла из спальни свою шкатулку с побрякушками и вытащила из неё нательный крестик на цепочке. Потянула сыну:

      – Сашенька, сынок… Надень, прошу. И не снимай нигде… – Заплакала. – Ты уж там… Береги себя…

      – Ты чего, чего? – задрожал подбородком Шишкин-младший и, пытаясь как-то снизить градус драмы расставания, неловко принялся ёрничать:

      – Член партии комсомольца крестом осеняет! Религия – опиум для народа…

      – Опиум, СКАЧАТЬ