Продержаться до конца ноября. Вальдемар Вебер

Чтение книги онлайн.

      Черный ворон приехал,

      шептались ночью мои родители,

      когда забирали соседа…

      Я лежал в темноте

      и не мог понять,

      почему приехал,

      а не прилетел.

      Наверное, это ворон,

      разучившийся летать…

      Нарушая запрет,

      я пробирался к окну,

      вставал на цыпочки,

      глядел и глядел

      в ночную воронью тьму.

      У нашего военрука не было правой руки.

      Он почти не рассказывал нам о войне

      и совсем ничего

      о руке.

      Вспоминал,

      как пахнет земля и небо

      в перерыве между боями,

      о стуже, о страхе,

      о сибирячке-связистке,

      и как однажды в окопе

      ему захотелось ее пощупать

      в самый разгар артобстрела.

      Прямо так и сказал

      нам, пацанам,

      доверительно,

      как мужчина мужчинам.

      Когда мы играли в войну,

      мне приходилось мириться с тем,

      что я вечный Гитлер.

      Семе Грановскому

      отводилась роль тыловика-снабженца,

      в паузах он приносил из дома

      блинчики с чесноком,

      что так неподражаемо пекла его мать,

      иначе Сему не принимали.

      А нам так хотелось

      брать Берлин и Потсдам!

      Он был мой одногодка,

      но опытней и мудрей,

      и уже знал,

      что ради общего дела

      нужно жертвовать личным.

      И в конце ему позволялось

      вместе со всеми кричать «ура».

      После войны

      в нашем классе

      у меня одного

      был отец,

      за что остальными,

      случалось,

      я был беспощадно бит.

      До сих пор не забыл

      вкуса крови во рту,

      и кто бил и куда.

      Ничего не забыл,

      но знаю:

      им куда тяжелей

      помнить об этом.

      Ни один дом не стал родным кровом. Даже тот, где вырос.

      Побывал в нем через много лет, но не ощутил волшебства,

      исходящего от стен, не почувствовал сокровенной связи,

      о которой пишут другие. Об остальных пристанищах,

      где жил, где любил, и говорить не стоит,

      забывал о них, затворив за собою дверь.

      А бабушка только и вспоминала,

      как споткнулась о порог,

      когда ее изгоняли.

      Разбитые камни надгробий

      строительный мусор

      стерлись надписи имена

      заплутались ведшие к ним тропинки

      могилы

      похороненные

      еще раз

      звездами

      ливнями

      ветром