Красота. Александр Вулин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ чтобы писать какие-то письма, которые воевода отправлял великому жупану. На деревянных стенах, защищенных от ветра и холода прутьями и рогожей, не было ни окон, ни резных деталей, ни украшений, а только один деревянный крест с изображением Христа и крупными греческими буквами. Из кухни от закрытой каменной печи шло приятное тепло, которого было достаточно, чтобы тихо и быстро, как того требовали пристойность и правила, всем вместе принять пищу. Жизнь текла по строгим, ясным законам: еда служила только для поддержания тела и не смела становиться поводом для удовольствия или долгой пустой болтовни, от чего монахи оберегали себя, следуя учению Святых Отцов. Стоя со опущенными головами, братия монастыря Святого Николая закончила произносить благодарность за хлеб и соль и села в тишине за стол, чтобы успеть поесть до наступления мрака и начала воскресной всенощной службы. Они по очереди и возрасту брали из большой, выдолбленной деревянной чаши густую овсяную кашу. Простая постная еда подавалась не столько из-за строгих правил, сколько из-за бедности и недостатка вследствие затянувшейся зимы. Монахи собирали урожай с маленького участка земли рядом с монастырем и в далеких садах в горах. Кроме того, им помогали дарами и верующие из окрестных деревень. Но нынешняя зима была долгой, крестьяне и сами недоедали и поэтому свои скромные дары приносили все реже. Хотя у Строимира было всего в достатке, он не любил предлагать и давать сам, без мольбы и вопросов. А игумен, хоть и корил себя часто за грех гордыни, не мог себя заставить лишний раз попросить воеводу о помощи.

      С кашей подавали гречневую лепешку, разломленную на равные части. На столе, отполированном из-за долгого использования, стоял и большой деревянный кувшин с холодной водой из надежного безопасного источника. Трапезничали всегда в строгой тишине, в соответствии с датами и праздниками из Святого Писания, но сегодня за столом царило странное беспокойство. Игумен догадывался, что его стадом овладели сомнения и страх, и они связаны не только с гневом и насилием Строимира.

      – Говори, Исаия. – наконец произнес игумен, тщательно вытер ложку и черпнул ею по дну посуды. Потом он вылил ее содержимое на нетронутый кусок лепешки и протянул его Илие, сидящему в конце стола, чтобы он отнес его убогому. Аркадий, увидев, что игумен весь свой хлеб послал нищему, до крови прикусил губу, чтобы заставить себя молчать, но его шея под коротко подстриженными волосами покраснела от гнева.

      – Говори, Исаия. Я вижу, что тебя что-то мучает. – повторил игумен.

      – Святой отец, – встал екклесиарх Исаия, худой, сухой человек в тех летах, когда молодость осталась в воспоминаниях, но старость еще не отобрала быстроту движений и ясность глаз.

      Исаия был тих и скромен, хорошо писал и имел звучный приятный голос, выделявшийся при пении гимнов и псалмов. Поэтому, по желанию игумена, он читал диптихи, следил за точностью начала богослужения, за совершением заупокойных служб, за чистотой и порядком в храме. СКАЧАТЬ