Про меня. Елена Колина

Чтение книги онлайн.

      – Я пойду спать, уже десять часов… – сказала я.

      – Ты никогда не ложишься раньше двенадцати, – удивился Санечка, – ты не заболела?

      – Нет, просто очень хочу спать. Катька, тебе глупо ехать домой, у тебя завтра репетиция… У меня рукав у куртки оторвался, ты мне утром пришьешь? Мне не в чем в лицей идти, – быстро сказала я, – …Катька, ты меня разбудишь? И сделаешь омлет, ладно?

      Я не первый раз так делаю – разыгрываю сцену, что Катька остается ночевать потому, что я ее прошу. Катька мнется, краснеет. Ее так легко смутить, как будто это я актриса, а она не актриса.

      – Спокойной ночи.

      – Спокойной ночи, хрячок, – ответила Катька. Хрячок или хряк – это наше домашнее слово, мое и Катькино, говорится изредка, в приступе нежности.

      Сегодня у нас событие. Новый мальчик. Представьте, что вас всего десять человек, и вдруг вам говорят «новый мальчик». Вы бы тоже заплясали, запрыгали в душе – ой, новый мальчик!

      Всегда думаешь – а вдруг именно сейчас что-то случится, например, влюбишься навсегда. Что для меня будет этот новый мальчик – Событие Невероятной Важности, или Так Себе Событие, или Вообще Ерунда?

      На вид новый мальчик одаренный. Не то чтобы все наши одаренные бледные в очках – прижимают к груди десять томов Брокгауза и Ефрона. Но лицейские мальчики отличаются от обычных, на улице, нездешним светом в глазах. У одного глаза светятся математикой, у другого – биологией. А у нового мальчика глаза светятся древнегреческим и латынью.

      Новый мальчик похож на куколку – хорошенький, с детским лицом, и имя у него, как у куколки, Элик.

      Новый мальчик находится между Так Себе Событием и Вообще Ерундой. Он маленький, не в моем вкусе.

      – Вы позволите присоединиться к вам? – спросил меня новый мальчик после уроков.

      Вы когда-нибудь слышали, чтобы человек 14 лет так выражался? Может, он принц?

      – Латинский глагол обладает развитой флективной системой спряжения, которая, однако, несколько упрощена по сравнению с более архаичными глагольными системами древнегреческого или санскрита… – сказал новый мальчик, – а в японском языке есть класс глаголов ирреалис и реалис.

      – Ты чей сын? – спросила я.

      Элик сделал вид, что не слышит. Это нормально, у нас все чьи-нибудь дети, но не все хотят говорить о родителях. Наверное, он сын какого-нибудь не известного, а просто богатого человека, вот и не хочет говорить.

      – А мой отец главный режиссер, художественный руководитель одного из самых старых петербургских театров. Вон того, – я махнула рукой.

      Мы стояли на Невском, на Невском и на каждой улице вокруг Невского театры – Театр комедии, Александринка, Додинский театр, Театр на Литейном, Коммисаржевка, БДТ, но он не спросил, в каком театре.

      – Хочешь, пойдем ко мне, – сказала я, – хочу больше узнать о реалис и ирреалис, это звучит необыкновенно красиво.

      Зачем он мне?.. А затем, что пусть этот новый мальчик считается СКАЧАТЬ