Катехизис пишущей машинки. Март Вулф

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ голоса в моей груди?

      Дело и правда было тухлым. Люди не интересны, не в плане ума, а в плане своего музыкального строя под кожей. У кого он есть? Кто мне сможет ответить на этот вопрос? И дело вовсе не в храме, а в любом ответе, любом больном, расчесывающем мозг ответе. Храм – не для молитв, а как исключительное, самостоятельное и своими руками возвышенное изделие труда и самосознания. Я хотел их расшевелить, все интересное о ней я узнал быстро. Все в пустую. Пока по ящику шел футбол, мы с девицей заключили пари: я проиграю – угощаю, нет – наоборот. Счёт 1:0. Я глянул на поле, фланги не очень, вроде быстро передвигается центр, защита сидит глубоко и резко забирает мяч. Мне симпатизировали немцы, они вели, но ставили мы на счёт. Я поставил, что так оно и будет. Она, что залетит ещё пара мячиков. Не шарит в этом деле. Шла 46 минута. Мне, в отличии от нее было поровну, что там с мячом. На 74 я обрадовал ее, сказав, что она угощает. Она угостила. Я сходил в соседний магазин и взял там себе пива, в баре оно закончилось. 90 минута. Я спокоен, счёт прежний. Все вроде неплохо вышло. Она немного в шоке и выполнив свой долг, хочет танцевать, в ее листе вижу чепуху, но пробравшись сквозь нее отчётливо удивляюсь «Beast of Burden», «Brown Sugar». Как же замечательно, но нельзя мешать эти сорта музыки. Я удивлен, у меня проснулся интерес. Восемь минут мы стоим с ней, держась за руки и пританцовываем. Она кружится, упругости прижимаются, а парень, что положил на нее глаз курит и смотрит. Бритый и больной взгляд, руки в карманах, может дрочит? Вот мы уже станцевали, и пора бы и нам выкурить по одной. Прикуриваю ей, и мы отходим в сторонку. Целуемся снова и снова. Как кобра она постоянно выпадает мне в лицо, закусывая губами. Сиськи, задница, приятная талия, щель между зубами, дрянной парфюм и похоть. Целиком человек своего рода. Мы идём с ней домой, ебемся и прощаемся. Никаких эмоций, как посадить тыкву.

      На этих кварталах куча всякого дерьма, куча рынков, карт, зла, цыган и бога.

      2

      Падая от бессилия, я засыпал, или мне казалось, спал я, во всяком случае мало, поэтому это было сродни изнасилованию. Я был занят чем-то важнее, например, о вопросах литературы, будущего искусства или женского поведения, все так сменилось, а я остался прообразом отчаявшегося бездомного. Дурость заводила друзей, а мысли закатывали пирушку для бедняков. Мои друзья Рембо, Пессоа, Паунд и только крохи неудачников и много страдальцев, с единственной отличной вещью, смогли пересилить всю мощь, заложенной писательской коммуной в осередок формальностей, вместе с Миллером, а Кнут поставил все и все это дало ему непоколебимую ошибку в виде Нобелевской премии. Кафка – не признанный людьми немецкий бог. А из носа течет кровь, смешивающаяся со свернувшимися сливками. Не говоря о тотемных существах в виде Алигьери и Гёте. В два ночи я уже пытался сомкнуть глаза, в четыре тридцать семь я, как заведенный, вставал и вливал себя литр жидкости, в непонимании я ложился обратно и не засыпал. Мне временами нравилось представлять себе любовь или ее облик, идею, но чаще я СКАЧАТЬ